И в доме, кроме отца, никого не было.
Поэтому он встал, вышел на лестницу и посмотрел вниз.
Снизу отчетливо доносились звуки пианино.
Но это была не мелодия.
А набор каких-то причудливых, диссонирующих нот.
Отец стал спускаться по лестнице.
Через какое-то время он услышал странный завывающий шум.
Похожий на плач маленького ребенка.
И в то же время нечеловеческий.
Отец спустился на первый этаж и подошел к залу.
Дверной проем зиял черной дырой.
Он заглянул внутрь.
Ничего.
За исключением резких, нестройных звуков пианино.
И пронзительного, жалобного плача.
В пустом доме.
В кромешной темноте.
В два часа ночи.
В полной тишине.
Отец подошел к пианино и посмотрел на клавиши.
Они поднимались и опускались.
Беспорядочно двигались вверх и вниз.
Издавая такие же беспорядочные звуки.
И пронзительные, жалобные вопли.
Отец открыл крышку пианино и заглянул внутрь.
Там метался испуганный кот.
Пытаясь выбраться наружу.
И издавая пронзительные, жалобные вопли.
Отец достал его и выпустил на улицу.
А сам вернулся в спальню и лег спать.
Не забывайте, что он был полицейским и привык сохранять благоразумие в любых ситуациях.
Он считал, что всему должно быть логическое объяснение.
Лично я не рискнул бы спуститься вниз в два часа ночи, если бы услышал в пустом доме звуки играющего пианино.
Я выскочил бы из окна и пустился бы бежать по улице.
Потому что у меня очень богатое воображение. К счастью, в моей работе это плюс.
Мой отец привык «выключать» воображение.
Потому что в его работе оно было помехой.
Воображение мешает трезво мыслить.
А раз так, нужно научиться его контролировать.
И доверять только фактам.
Весьма полезный жизненный совет.
Если мы будем представлять себе, что подумает руководство, что скажет клиент, какие у нас могут возникнуть неприятности и раздувать из мухи слона.
То никогда не сделаем ничего интересного и выдающегося.
Но.
Если мы вообще ничего не будем представлять, то как же собираемся выполнять свою работу?
Как мы сможем создать более креативную рекламу?
Или найти более оригинальное решение?
Или выиграть тендер?
Ведь все это еще не существует в реальности.
Поэтому я считаю, что мы должны использовать свое воображение.
Но убедиться в том, что оно не использует нас.
Мы должны его кормить, поить и развивать.
Как если бы мы жили в Бирме, а это был слон.
Слон нам жизненно необходим.
Но мы должны управлять им.
А не он нами.
Именно это и происходит, когда мы теряем контроль над воображением.
Так что, с одной стороны, воображение позволяет придумывать новые, более интересные вещи.
С другой, оно может завести нас слишком далеко.
В нашем бизнесе воображение – это жизненная необходимость.
Как сказал Рори Сазерленд, «задача рекламы – делать новое знакомым, а знакомое – новым».
И без воображения нам не обойтись.
Просто помните, что воображение – это прекрасный слуга, но плохой хозяин.
Ошибка или заговор?
Линкор «Бисмарк» был самым мощным в мире.
Одним ударом он полностью уничтожил гордость Королевских ВМС, линкор «Худ».
Погибли 1500 человек.
И только трое выжили.
Наш лучший корабль был за секунду стерт с лица земли.
Немцы были уверены, что мы не в состоянии противостоять «Бисмарку».
Пока его не атаковали старенькие торпедоносцы Swordfish.
Такие изношенные и хрупкие, что их прозвали «авоськами» (String-bags).
У самолетов не было даже кабины, так что экипаж из трех человек сидел под открытым небом.
Swordfish летали со скоростью 90 миль в час – так медленно, что орудия «Бисмарка» не могли их поразить.
Потому что «Бисмарк» был оборудован радиолокационными зенитными установками, предназначенными для уничтожения современных высокоскоростных самолетов.
А не допотопных деревянных развалюх.
Один Swordfish выпустил торпеду, проделав чудеса эквилибристики: наводчик свесился за борт, а помощник держал его за ноги.
Торпеда вывела из строя рулевое управление «Бисмарка».
Что позволило силам Королевских ВМС окружить его и потопить.
Самый современный в мире корабль был уничтожен каким-то раритетом.
Ошибка, а не заговор.
[16]
В тот же период войны Черчилль всячески пытался «раскрутить» Америку на поставки оружия Великобритании.
Он снова и снова встречался с Рузвельтом.
Тот каждый раз соглашался.
Но оружие так и не поступало.
Схема всегда была одной и той же.
Черчилль излагал свою просьбу.
Рузвельт с энтузиазмом отвечал: «Да, да».
А потом просьба отклонялась.
Черчилль не мог понять игру Рузвельта.
Почему тот водил его за нос?
Такое поведение сбивало Черчилля с толку.
Недавно я смотрел интервью с секретарем Рузвельта.
В нем он сказал: «Черчилль никогда не понимал, что если Рузвельт кивал головой и говорил: “Да, да”, это не обязательно означало согласие. Он просто давал понять, что внимательно слушает Черчилля».
Ошибка, а не заговор.
Я думаю, мы все этим грешим.
Мы интерпретируем ситуацию, вместо того чтобы просто слушать.
И я здесь – не исключение.
В школе я плохо учился по всем предметам, поэтому привык считать себя не очень умным.
Наконец в школе искусств я открыл для себя рекламу.
