Но почему о таком важном историческом событии сохранилось всего десять фотографий?
Их сделал Роберт Капа.
Военный фотограф и участник первой волны десанта.
Их судно пришвартовалось в 100 ярдах от берега.
Не успели спустить трап, как начался обстрел.
Люди попрыгали в воду и стали вброд добираться до суши.
Капа задержался на трапе, чтобы сделать фотографии.
Боцман подумал, что он струсил, и пинком под зад сбросил его в ледяную воду.
Чтобы поскорее убраться из этого ада.
Капа поплыл.
Но тяжелое солдатское снаряжение и огромные волны затрудняли движение.
Это напоминало сон, когда ты хочешь бежать, а ноги словно налились свинцом.
И все это под градом вражеских пуль.
Солдаты пытались укрыться от них за оборонительными сооружениями.
Капа направился к ближайшему стальному ежу, напоминающему огромную букву «Х».
И добравшись до него, стал фотографировать.
Солдат, прячущихся за укрытиями.
Пробирающихся по пояс в воде.
Убитых, раненых, стреляющих, бегущих.
Все, что мог запечатлеть.
В это время прибыл очередной эшелон десанта.
Капа подбежал к трапу судна и прокричал, что он военный фотограф и ему нужно вернуться обратно, чтобы сделать репортаж.
Так ему удалось выбраться из сектора вторжения Омаха Бич живым.
С тремя рулонами пленки, сделав 108 кадров величайшего в мире вторжения.
Вернувшись в Лондон, он отдал пленку в редакцию журнала LIFE.
Где 15-летний помощник лаборанта ее перегрел.
И почти всю испортил.
Из 108 кадров удалось спасти только десять.
Только представьте.
90 процентов ваших трудов пропало.
Вы рисковали своей жизнью в главном военном сражении.
Сотни кораблей, тысячи самолетов, десятки тысяч людей.
Грандиозное, решающее столкновение.
И вы в самом центре событий вместе со своей камерой.
Такая возможность выпадает только раз в жизни.
Каждый кадр стоит вам неимоверных усилий.
Вокруг вас гибнут тысячи людей, но вы не думаете об опасности.
И все это было зря.
Что делать?
И что вообще можно сделать?
Вы не можете продублировать съемку.
Вы не можете повторить «День Д».
Вот в чем дело.
Почти вся ваша работа, ради которой вы рисковали жизнью, пошла насмарку.
Я думаю, об этом стоит помнить.
Когда мы теряем рекламу, потому что ее «зарубают» плановики.
Или потому что аккаунт-менеджер не может ее продать.
Или потому что клиент не хочет ее покупать.
Или потому что Clearcast
[19] отклоняет сценарий.
И в любой другой подобной ситуации.
Отрицание
Когда я поступил в школу искусств в Бруклине, то стал искать напарника для съема жилья.
Один парень оказался бодибилдером с внушительными бицепсами.
Ему было под 30, и тогда мне казалось, что это слишком много.
Он сказал, что он гей, и спросил, как я к этому отношусь.
Я ответил, что никак.
Потом он рассказал мне, что по выходным устраивает «хали-гали» натуралам.
Я спросил, что это такое.
Он объяснил, что они вместе с другом, тоже геем, но намного младше его, курсируют по барам, где его друг ведет себя откровенно вызывающе.
А он ждет его снаружи.
Через какое-то время к малолетке начинают приставать.
Обзывая его педиком и пытаясь устроить разборки.
Когда его выталкивают на улицу, чтобы избить, там их поджидает этот парень.
И вышибает из них дух.
Охотно верю.
Он сказал, что на самом деле был бисексуалом.
И что в общей сложности у него было около 500 женщин и 1500 мужчин.
Тоже охотно верю.
Я не стал снимать с ним квартиру.
Но так или иначе, наше знакомство оказалось полезным, потому что он выдал мне очень интересную информацию.
Что наша студенческая столовая была крупнейшей «съемочной площадкой» в Нью-Йорке.
Дело в том, что одним из предметов, которые мы изучали, была психология.
И по ней нужно было писать курсовую.
То есть выбирать тему.
Проводить опросы, систематизировать результаты, делать выводы.
В общем, целое исследование.
Для творческого человека – занятие достаточно скучное.
Если не найти интересную и провокационную тему.
Теперь я знал, что в нашей столовой полно геев.
И сформулировал тему своей работы примерно так:
«Гей: природа или прихоть?»
У меня было море потенциальных респондентов.
Я расспрашивал их о детстве, о том, когда они узнали о своей нетрадиционной ориентации, о моделях поведения и т. п.
И вот что меня удивило.
Большинство этих ребят долгое время отрицали свои наклонности.
Вступали в половые отношения с женщинами.
Пока не перестали сопротивляться природе и не признались себе в том, что они геи.
С тех пор меня всегда интересовала тема отрицания.
Попытка силой навязать себе какой-нибудь образ.
Невзирая на факты.
В молодости я отрицал рекламу.
Считал ее средством оболванивания доверчивых масс.
И хотел заниматься чем-нибудь более благородным.
Например, вступить в «Корпус мира» и помогать развивающимся странам.
Но факты свидетельствовали о том, что я силен в рекламе.
Я пытался их опровергнуть.
Несколько лет наступал себе на горло.
Но наконец сдался.
И признался себе в том, что люблю рекламу.
Когда мы открыто что-то признаем, то высвобождаем ту энергию, которую тратили на отрицание и притворство.
