– Непременно, – поддакнула я и стремглав вылетела из кабинета, пока он не вызвал санитаров из психушки.
Я поймала такси и поехала домой. Очутившись в своей квартире, я обнаружила, что Поль играет с детьми, допивая вторую бутылку виски. Я уставилась на него, укоризненно покачивая головой, как доктор Стейнфилд.
– Ну как, все о’кей? – спросил он несколько минут спустя, заглянув на кухню, где я готовила обед.
– Нет. Я тебя ненавижу, – заявила я и в ту минуту вовсе не кривила душой. – Сегодня я была у своего психотерапевта. Можешь сказать спасибо себе и тому ненормальному, который тебя прислал, – доктор решил, что у меня не все дома.
– А ты разве не говорила ему, что мы во всем виноваты, а не ты?
– Пыталась. Но он, пожалуй, прав. Сумасшествие заразно.
– И что он тебе посоветовал? – с интересом осведомился Поль.
– Принимать успокоительное, чтобы избавиться от галлюцинаций. Я рассказала ему, что ты клон, а он спросил, не вижу ли я тебя в кабинете. Здорово, да?
– Да уж. Если бы я очутился в кабинете, у него бы не осталось никаких сомнений.
– Не вижу ничего смешного. – На нем были бархатные штаны с расцветкой под зебру, черная атласная рубашка, расстегнутая до пупа. На голой груди болтался кулон с картой мира. – Тебя достаточно раз увидеть, чтобы свихнуться.
Поль насупился. В моем тоне он уловил раздраженные нотки. Мне сейчас было не до его кривляний. Мне вдруг до смерти надоели его дикие наряды, постоянные возлияния и бесконечные сальто в постели. Я так соскучилась по Питеру!
После обеда позвонил Питер, и я заперлась с телефоном в ванной, чтобы поговорить с ним наедине.
– Ну, как дела?
– Хорошо, спасибо. Можешь меня поздравить, я окончательно свихнулась.
– Тебе досаждают дети?
– Нет, вы. Вы оба, – отрезала я, и он сразу понял, что я имею в виду.
– Он снова здесь? – удивленно спросил Питер. Эта новость его отнюдь не обрадовала, что было ясно по тону.
– А ты как будто не знаешь. Разве ты его не присылал?
– На этот раз нет. Я подумал, что тебе и так скучать не придется, – у тебя ведь столько дел.
– Но тогда как он сюда попал? – Я не верила ни одному его слову. С меня довольно.
– Клянусь тебе, Стеф, я не знаю. Если он тебе надоедает, отошли его обратно. Я завтра же распоряжусь, чтобы его увезли в лабораторию и отвинтили ему голову.
– Нет, – поспешно возразила я. – Он останется, пока ты не приедешь. – Несмотря на все безумные выходки, я хотела, чтобы он остался, но боялась признаться в этом Питеру.
– Ты хочешь, чтобы он остался? – мрачно спросил он.
– Я сама не знаю, чего хочу. Вот в чем вся штука. – И это была правда.
– Понятно.
– О, ради всего святого! Ты прямо как доктор Стейнфилд.
– А кто это?
Раньше я никогда не рассказывала о нем Питеру.
– Мой психотерапевт – он бы с радостью упек меня сегодня в клинику для умалишенных. И все по твоей вине! Почему ты не даешь мне вдоволь натосковаться по тебе, как все нормальные люди? Вместо этого ты подсылаешь ко мне этого треклятого клона, чтобы он заботился о моем досуге и сводил с ума своими выходками! – Я не на шутку разозлилась. Терпение мое лопнуло. Во всем виноват именно Питер, как бы сильно я его ни любила.
– Я думал, он тебе нравится.
– Нравится, это верно.
– Может, слишком нравится? Это ты хочешь мне сказать? – В его голосе послышались раздраженные и ревнивые нотки.
– Да я сама не знаю, что говорю. Должно быть, мы оба не в своем уме.
– Я постараюсь пораньше вернуться домой, – взволнованно произнес он, встревоженный моими нападками.
– А не зажить ли нам всем втроем? Кстати, у Хелены будет ребенок.
– Так вот что тебя злит?
– Да, наверное. Нет, не думаю. Но дети расстроились. Они ее ненавидят. И ее будущего ребенка.
– Мне очень жаль, Стеф.
– Ничего тебе не жаль. – Я вдруг поняла, что плачу. Из комнаты доносился голос Поля, игравшего с детьми. Господи, он же самый настоящий алкоголик, и если я снова увижу эти проклятые штаны-зебры, то буду биться в истерике. Кажется, я уже превратилась в истеричку. Как такое могло со мной случиться?
Да, виноват во всем только он, и мне хотелось его ненавидеть. Но я не могла. Я все равно его любила. И мои дети тоже. Даже Шарлотта, хотя она скорее умрет, чем в этом признается. А Сэм был его верным союзником все эти месяцы, особенно после того, как его предал Роджер, а Питер спас его праздник.
– Это был всего лишь эксперимент. Не принимай это близко к сердцу.
Разговор двух сумасшедших! Слава богу, доктор Стейнфилд нас не слышит.
– Не принимать это близко к сердцу? Он живет у меня дома, а я люблю тебя и порой даже не могу отличить, кто со мной – ты или он! Когда мы с ним в душе, он выглядит точь-в-точь как ты, а стоит ему напялить свои умопомрачительные костюмы, он становится похожим на Элвиса Пресли!
– Я знаю. Я знаю… мы пытались его отучить, но он сопротивлялся до последнего.
Я поняла, что ему не хочется расспрашивать меня, откуда мне известно, как Поль выглядит в ванной. Он и так обо всем наверняка догадался. Тем более что Питер изучил Поля как никто другой.
– Он считает, что ты должен на мне жениться. Вообрази, каково? Он сумасшедший, как и ты, даже хуже. – Я снова заплакала. В трубке повисла напряженная тишина. – Не волнуйся. Я сказала ему, что мы с тобой не такие идиоты, чтобы это сделать.
– Рад слышать, – вымолвил он наконец бесстрастным тоном.
– Я тоже. Наверное, мне надо на время расстаться с вами обоими и прийти в себя.
Я представила себе, как я снова сижу перед телевизором и смотрю бесконечные сериалы. Я готова была признать, что с Роджером у нас была настоящая идиллия, пока все не рухнуло в одночасье. А теперь что я имею? Синтетический мужчина и доктор Франкенштейн, сумасшедший изобретатель. Вконец расстроившись, я сидела на полу ванной и всхлипывала.
– Праздники даются нелегко, Стеф. Ты просто устала. Постарайся развлечься. Я скоро приеду, и его отправят в лабораторию. Если хочешь, мы его демонтируем.
– Это жестоко! Кроме того, он мне нравится. – Итак, все начинается сначала. Я люблю Питера, но в то же время не хочу терять Поля. В какой переплет я угодила!
– Не волнуйся ни о чем. Хорошенько выспись. Он спит в комнате для гостей?
– Да, конечно. – Ты просто идиот! Нельзя же быть таким наивным! Ты сам сконструировал его так, что он ни за что не будет спать в комнате для гостей. – Я люблю тебя, – печально добавила я.
– Я тоже тебя люблю. Завтра утром я тебе перезвоню.
