– А зачем тебе расставаться с ним, если ты его так сильно любишь?
– Потому что меня он не любит. И я не могу больше играть в его игры и спать с вами обоими по очереди. Это непорядочно, в конце концов. С тобой я скачу по потолку и распугиваю всех прохожих на Пятой авеню, а с ним пытаюсь выглядеть представительной дамой и приспосабливаюсь к его требованиям. И каковы бы они ни были, не уверена, что я вхожу в список его приоритетов. Когда он уезжал в Калифорнию, то попрощался со мной так сухо и холодно.
– Это потому, что он понял, что мое место рядом с тобой.
– Твое место в лаборатории с отвинченной головой. А по мне давно плачет психушка. – В глубине души я все же была уверена, что Питер – моя судьба. До конца моих дней, если он только позволит. Впрочем, вряд ли.
– Он не хотел нам мешать, – доверительно сообщил мне Поль, как будто изучил Питера лучше, чем я, и говорил от его имени.
– В таком случае он еще глупее, чем ты.
Мне не удалось развить свою мысль, поскольку в эту минуту приехали дети и прямо с порога бросились мне жаловаться. Они настолько привыкли к Полю и его экстравагантным нарядам, что едва кивнули ему, проходя на кухню.
– Классные штаны, – мимоходом отметила Шарлотта, вытаскивая из холодильника пакетик «Доктор Пеппер» и продолжая ругать Хелену – какая, мол, она дрянь и как отвратительно выглядит со своей силиконовой грудью. Я пыталась ее одернуть, но тщетно.
Пока мы с Шарлоттой препирались, Поль удалился вместе с Сэмом с таинственным видом. Полчаса спустя я отправилась их искать. Когда я открыла дверь в комнату Сэма, меня чуть не хватил удар: Поль протягивал моему сыну живую игуану, которая, оказывается, пряталась у него в чемодане.
– О господи! – взвизгнула я. – Что это?
– Ее зовут Игги, – гордо сообщил мне Сэм. – Друг Питера привез из Венесуэлы.
– Тогда скажи ему, чтобы он увез ее обратно. Нельзя же держать дома такое ужасное животное, Сэм! – в панике воскликнула я.
– Ну мамочка, пожалуйста… – принялся канючить Сэм, с мольбой заглядывая мне в глаза.
– Нет! Ни за что! – Я обратила к Полю гневный взгляд. Он не только явился в мой дом без приглашения, непрошеным гостем, но и притащил с собой это чудище. – Из игуаны можно сделать отличную пару сапог – на один сапог, по крайней мере, Игги точно хватит. А его друг из Венесуэлы пусть пришлет тебе вторую. Их не придется даже отдавать в покраску – они и так зеленые. А теперь убирай это чучело обратно в чемодан!
Поль снял игуану с головы Сэма, где та уже успела удобно устроиться, и нежно погладил ее, укачивая на руках. Сэм продолжал упрашивать меня оставить игуану.
– И думать забудь о ней! Чтоб ее духу здесь не было! Или я вас обоих отправлю обратно в Венесуэлу. Прощай, Игги! – многозначительно добавила я и пошла на кухню готовить обед.
И что мне с ним делать, спрашивается? С Игги или без, но Поль здесь не останется. Это я твердо решила.
Я занялась приготовлением спагетти. Спустя некоторое время Поль зашел в кухню с самым серьезным видом.
– Ты меня разочаровала, Стеф. Где твое хваленое чувство юмора?
– Я его утратила начисто. Впрочем, тебе этого не понять. Ты же ненастоящий. Быть тебе вечным Питером Пэном. А я не могу больше с тобой играть. Я взрослая женщина, у меня двое детей.
– Ты говоришь как Питер. Он все время талдычит об одном и том же. Вот поэтому все и считают его занудой.
– Может быть, за это я его и люблю. Уж он-то не стал бы дарить Сэму такое чудище – привез бы ему золотую рыбку в аквариуме или, на худой конец, хомячка или щенка. А тут такое мерзкое чучело!
– Это игуана. Она просто красавица. И почему ты думаешь, что Питер на такое не способен? Ты его мало знаешь.
– Я знаю его достаточно хорошо. Поверь мне на слово, он никогда бы не подарил моему сыну игуану.
– Ну, прости, прости, – пробормотал он, потянувшись за столовым хересом и моментально опустошив бутылку почти наполовину. – Я успею принять душ перед обедом?
– Нет, – отрезала я. – И не надейся, что я оставлю тебя ночевать.
– Почему? – разочарованно протянул он и, икнув, добавил: – Какой гадкий херес – советую тебе его выбросить.
– Не надо было пить.
– Водка кончилась, а виски у тебя нет.
– Я не знала, что ты явишься с бухты-барахты. Питер пьет только мартини.
– Наплевать мне, что он пьет. Так почему мне нельзя у тебя переночевать?
– Потому что с прошлым покончено. Я открываю новую страницу своей жизни. На этот раз он здорово на тебя рассердился. Я не хочу ставить под угрозу отношения, которые мне очень дороги. Даже если он сам тебя прислал.
– А тебе не кажется, что поздно идти на попятную? Ты ведь даже не знаешь, любит он тебя или нет, – злобно добавил он. Должно быть, в нем заговорила водка. Или херес.
– Это к делу не относится. Любит он меня или нет, я его все равно люблю. И не позволю тебе спать в моем доме.
– Я не могу сейчас вернуться в лабораторию, – упрямо возразил он. – У меня нет ключей, а в воскресенье там все закрыто.
– Тогда остановись в «Плазе». У тебя же есть его кредитная карточка. Переночуешь за счет Питера.
– Только если ты переночуешь со мной.
– И не мечтай… к тому же няню я сейчас вряд ли найду.
За разговорами я и не заметила, как спагетти стали подгорать. Пока мы препирались по поводу игуаны и места для ночлега, в кастрюле выкипела вся вода.
– Тогда я лучше останусь у тебя, – рассудительно подытожил он, – пока Питер не вернется из Калифорнии.
– Поль, – решительно начала я, твердо глядя ему в лицо, – ты можешь с нами пообедать, но сразу после этого уедешь.
Я говорила совершенно серьезно. В этот момент в кухню вошла Шарлотта и уставилась на нас с любопытством.
– А кто такой Поль? – недоуменно переспросила она, не понимая, что на нас нашло. – И как поживает обед?
– Я его сожгла, – процедила я сквозь стиснутые зубы, бросая на Поля и Шарлотту бешеные взгляды.
Тут появился Сэм с игуаной на руках.
– Сейчас же унеси ее обратно! – завопила я, вываливая в раковину подгоревшие спагетти, которые невозможно было спасти.
– Ненавижу тебя, ненавижу! – сквозь слезы выкрикнул Сэм, убегая к себе в комнату с Игги на руках.
– Не упрямься, разреши ему оставить игуану, – мягко попросил Поль. – Сэму она очень понравилась.
– Убирайся ко всем чертям! – рявкнула я. У меня так и чесались руки чем-нибудь его огреть.
– Ты же сама меня не отпустишь, – возразил он и улыбнулся Шарлотте: – Твоя мама всегда так нервничает, когда готовит? Может, тебе помочь? – услужливо спросил он, пока я вытаскивала из холодильника замороженную пиццу.
