Эдэр растерялся.
– Я не думал об этом…
– Думай сейчас. Я подожду, – ответила Инесса.
Михал бросил злобный взгляд на бывшего шефа и рявкнул Старшей:
– Сама с ним разбирайся. А мне нечего тут вонь предательскую нюхать. Только сначала иди сюда, Инесса. Я тебя проверю.
Та подчинилась и позволила себя обыскать самым грубым образом. Ничего не обнаружив, Михал пошел восвояси, предупредив:
– Долго не рассусоливай!
– Конечно, уважаемый начальник стражи, – улыбнулась Инесса, – я только выполню то, что предписано законом.
Старшая, пожалуй, была непробиваемой. Удивляясь этой женщине, Эдэр заставил себя встать. Он подошел к ней со своей стороны. Гигант взялся за толстые прутья, глядя на Инессу.
– А Танита?
– Ее отдали Амосу в качестве компенсации.
– Понятно.
Дверь хлопнула за Михалом. И тотчас что-то изменилось в лице Инессы. Она будто постарела, осунулась, в глазах появилось страдание и… нежность. Словно этим хлопком снесло тысячу масок, обнажив настоящую суть женщины. Инесса осторожно поднесла руку к лицу Эдэра и коснулась ладонью его щеки:
– Мальчик мой…
Гигант замер, ничего не понимая, точнее боясь понять, страшась догадки, которая пробивалась откуда-то исподволь. Видя, что он не отталкивает ее, Инесса поцеловала его грязные, вымазанные в крови пальцы. Эдэр отдернул их, испугавшись внезапной ласки.
– Ты чего?!
– Я?! Что же это я? Действительно, – спохватилась Инесса и ударила пяткой, обутой в сандалию на высокой платформе, об пол. Из носка выскочило длинное лезвие. Старшая проделала то же самое другой ногой. Затем наклонилась и, чем-то щелкнув, протянула гиганту два тонких кинжала: – Возьми.
Ошеломленный Эдэр принял тайное оружие. Попробовал клинок пальцем.
– Острый. Спасибо. Но почему ты, Инесса…
– Подожди, еще кое-что.
Она приподняла ногу, опираясь на решетки, и вытащила из выемки под пяткой два крошечных пакетика. Старшая положила их на ладонь и дала заключенному:
– Одна смесь обезболивает. Другая – прибавляет силы. Правда, есть побочное явление: человек лишается чувства опасности и в некотором смысле теряет голову. Поэтому будь осторожен.
– Это драгс? – подал голос Тим.
– Да. Сами делаем. Проверенные. Качественные, – Инесса с болью посмотрела на раны парней и добавила: – Вам сейчас без них не обойтись. Я это сразу поняла, когда мне доложили.
Эдэр усмехнулся:
– Я знал, что у вас, в Общем доме, нечисто.
– Ты всегда был умен, – улыбнулась она просто, без высокомерия и фальши.
– Лучше скажи «спасибо» и кончай умничать, – встрял Тим, забирая порошки.
Инесса приникла к решеткам, оказавшись почти лицом к лицу с Эдэром, и заговорила взволнованно и горячо:
– Береги себя, мой мальчик. Я буду молиться, чтоб ты выбрался. И ты выберешься. Ты сильнее их всех. И умнее. Уходи в горы, к разбойникам. Иди с другом. Однажды ты соберешь вместе тех, кому глоссы встали поперек горла, и станешь главой новой страны. Ты сможешь, я знаю. Только будь осторожен. А теперь…
Она хотела отстраниться, но Эдэр схватил ее за руки, изумляясь какими нежными, холеными те были, и спросил:
– Постой Инесса! Тут что-то не так. Я не знал, что ты моя тетка, до сегодняшнего дня. Я вообще тебя толком не знал. Как и ты меня. Так почему ты рискуешь ради меня? Ответь, почему?!
Женщина смотрела на него так, словно запоминала каждую черточку, каждую морщинку, словно хотела что-то сказать и не решалась, ведь оно так глубоко и долго хранилось в тайниках ее души, что теперь казалось невозможным вскрыть их.
– Скажи, почему! Не молчи! – требовал Эдэр.
Он встряхнул ее в нетерпении. Инесса будто очнулась. В ней сейчас не было ничего от статной царицы женского государства. Совсем ничего. Растерянная женщина облизнула пересохшие губы и, наконец, выдохнула:
– Я хотела назвать тебя Лёшей, как отца. Но мне не позволили…
– Моего отца зовут Аксандр, – перебил Эдэр.
– Нет, – покачала она головой, – Аксандр – это командо, мой старший брат. Твоего отца звали Лёшей… Я… – Инесса запнулась, – Я… Я – твоя мать, Эдэр.
– Ты?! – пораженный гигант отпустил ее.
– Да. Аксандр – твой дядя, не отец. Двое наложниц принесли ему до тебя мутантов со страшными уродствами. Их убили сразу же. Убили и акушерок. А я… Так случилось, что я полюбила парня из стражей. Твой дед принял решение за всех. Он велел Аксандру растить тебя как наследника. Тогда никто не мог знать, что у брата потом родится два нормальных сына. Меня отправил… в Общий дом… Лёшу… – Инесса отвела глаза, не имея привычки демонстрировать слабость, – казнили. Он нарушил закон. Вот и все.
Эдэр не знал, что сказать. Рассказанное было мало похоже на правду. С другой стороны, зачем ей обманывать? И зачем пытаться спасти?
Женщина подняла глаза и ласково, испуганно погладила его по щеке. От всего этого сносило голову.
Послышался скрип дверных петель.
– Закругляйтесь! Уже можно было стаду псидопсов клички выдумать, – послышался раздраженный голос Михала. Тут же появился и он сам с подозрительной гримасой на бородатом лице.
Инесса лишь долю мгновения оставалась растерянной, а затем преобразилась, снова надев маску. Высокомерная, снисходительная улыбка появилась на ее лице, плечи расправились. Старшая манерно отвела руку от решетки и холодно произнесла:
– Ты слышал, что сказал начальник стражи. Я тоже не намерена проводить здесь всю ночь. Назови уже как-нибудь будущего сына и освободи меня, наконец… – только непрошеные капли слез в уголках ее глаз говорили о том, что она рассказала правду.
– Назови его Лёшей, – подсказал Тим сзади.
– Пусть будет Лёшей, – медленно, почти по слогам, не в силах сразу принять все сказанное Инессой, сказал Эдэр.
– Да будут милостивы к тебе духи! – ответила Старшая Общего дома и направилась прочь.
– Стоило тратить время, чтобы предательского ублюдка назвал мутант, – язвительно буркнул Михал и пошел вслед за Инессой, забрав факел.
Глава 17
Я прислушивалась тщетно, до моих ушей доносилось только неясное бормотание. Я в сердцах отругала себя за глухоту, уверенная, что незнакомцы в комбинезонах говорили о чем-то важном. И все же за ними я не пошла – береженого зайцекота дикобарсам не слопать.
Когда мужчины скрылись за очередным поворотом, я прокралась обратно к светящейся панели. Меня разбирало любопытство. Подумать только: светится эта штуковина, и светится моя рука. Что вообще может быть общего у меня с куском пластика?!
