В главе 2 мозг описывался как орган, который позволяет нашему уму путешествовать во времени. Мы — единственные существа, способные отделить себя от своих непосредственных обстоятельств и в мыслях перенестись в бесчисленные варианты воображаемого будущего. А еще мы единственные, кто принимается за дело в текущий момент ради того самого воображаемого будущего. Оптимизм щекочет нас желаниями. Центры удовольствия в мозге посылают электрические и химические заряды энтузиазма в высшие отделы мозга, которые побуждают нас действовать, что-то делать для достижения желаемого. И правда, к чему мечты, если не пытаться претворить их в жизнь? Такие мечты пусты и лишены смысла.
Расскажем вам историю: один ученый занимался изучением оптимизма. Среди его испытуемых был мальчик с таким солнечным, жизнелюбивым мировоззрением, что его не могли поколебать никакие неприятности. Чтобы нащупать границы его оптимизма, ученый наполнил конским навозом комнату без окон и закрыл там мальчика. Через какое-то время ученый заглянул туда сам, рассчитывая застать ребенка донельзя удрученным отвратительной обстановкой. Однако в комнате никого не было. Шокированный ученый — других выходов, кроме запертой двери, там не было — стал звать мальчика. В ответ раздался еле слышный голос: «Я тут!» Оказалось, что мальчик прокопал в навозе длинный туннель. Когда ученый спросил его зачем, то услышал радостное: «Раз здесь столько навоза, где-то рядом должен быть пони!»
Эта история обычно вызывает у слушателей улыбку, но еще она затрагивает поднятую в настоящей главе тему. Оптимизм не является неизменной особенностью или характеристикой, которая, подобно цвету глаз, дана нам от природы раз и навсегда. Оптимизм — это навык. И как это бывает со всеми навыками, у кого-то из нас обнаруживается больший талант к оптимизму, у кого-то меньший, однако почти все мы можем повысить его уровень целенаправленной практикой.
Может ли хорошего быть слишком много?
Оптимизм требует от нас умения держать равновесие, подобно канатоходцу. По одну сторону натянутого каната находится отчаяние. Не имея достаточно оптимизма, мы теряем надежду, сдаемся и утрачиваем способность чувствовать радость жизни. Мартин Селигман, знаменитый психолог, исследователь и писатель, называет это явление «выученная беспомощность» — основанное на предыдущем опыте убеждение, будто нам никогда не выбраться из негативной ситуации, как бы мы ни старались170. Когда мы охвачены беспомощностью, то считаем свою проблему неразрешимой, даже если у нас появляются реальные возможности ее решения. Негативное восприятие становится ментальной тюрьмой.
По другую сторону каната раскинулся сказочный мир Поллианны. Стоит отклониться туда, и необузданный оптимизм настолько отрывается от реальности, что превращается в иллюзию и самообман. Такая форма заблуждения свойственна не только людям с болезнями рассудка, она проявляется в каждом, кто отрицает факты. Чтобы пройти по канату и не свалиться ни в один из этих двух полюсов мироощущения, мы должны сочетать полет мечты с крепкой опорой на почву обстоятельств.
Понимание того, что оптимизм может кардинально улучшить качество жизни, подтолкнет вас к поиску способов повысить свой уровень оптимизма и получить все преимущества, которые он несет с собой и которые до сих пор от вас ускользали.
Ложка оптимизма в бочке неудач
По своей эволюционной природе оптимизм — это заложенная в мозге стратегия совладания, которая помогала нашим древним предшественникам выживать, когда их шансы на выживание стремились к нулю. Разумеется, оптимизм не единственная стратегия выживания и не всегда лучшая, но пользу он, несомненно, приносит. Есть такая поговорка: хорошее придет к тем, кто умеет ждать. Она предполагает, что когда вознаграждение недостижимо в данный момент, оптимизм помогает нам сохранять терпение и продолжать искать пути получения этого вознаграждения. Авраам Линкольн по-другому повернул эту идею, сказав, что, «возможно, хорошее и придет к тем, кто умеет ждать, но только то хорошее, что останется после тех, кто умеет действовать». Кажется, эти два варианта одной поговорки восхваляют две противоположных модели поведения: пассивное ожидание и активное действие. На самом деле у них есть и общая идея — упорство. Обе модели подразумевают способность стоять на своем, держать взятый курс либо пассивно, но терпеливо ожидая предполагаемую награду, либо активно добывая ее.
Исследования показывают, что высокие уровни дофамина помогают удерживать постоянный фокус на ожидаемой награде171. Дофамин — это гормон внимания (см. главы 2 и 3). Люди с высоким уровнем дофамина не только более оптимистичны, но и умеют лучше сосредотачиваться на достижении цели и предчувствуют более сильное удовольствие от награды, которой они упорно и оптимистично добиваются172. В мире, где шансы на успех и даже на выживание были невысоки, оптимизм опирался на следующие способности:
• представить будущую цель;
• игнорировать или недооценить маловероятность ее достижения;
• выказать настойчивость либо упрямым терпением, либо целенаправленными действиями;
• переоценить удовольствие от награды, то есть от достижения поставленной цели.
Эти составляющие оптимизма перераспределяли шансы на выживание в пользу наших предков. Без них невозможно, упав, подняться, отряхнуться и вновь сесть верхом на коня. Жизнь гарантирует, что у нас будут неудачи и поражения. Оптимизм следит за тем, чтобы мы не сдавались. Он помогает нам вынести позитивный и полезный урок даже из самого неприятного опыта173.
Настрой на позитив
Пусть многие авторы считают, что мы склонны к негативу, из-за чего нам свойственны страх, боязнь риска и пессимизм174, есть также убедительные доказательства того, что эту тенденцию мы уравновешиваем настроем на позитив. Наш мозг поделен на две половины (правое и левое полушария), и каждая из них вносит свой уникальный вклад во взвешенный оптимизм.
Лучше всего люди функционируют, когда между правым и левым полушариями с их специфической ориентацией существует здоровый баланс. Правая половина мозга воспринимает мир в обобщенном виде и в тесной связи с непосредственным опытом. Также она ассоциируется с более трезвыми эмоциями и пессимистическим мироощущением, которые удерживают человека от необоснованного и опасного риска. Левое полушарие, напротив, характеризуется положительными эмоциями и оптимистическим взглядом, основанным на прошлых событиях. Когда это полушарие недостаточно активно или когда слишком активно правое, человека одолевают депрессивные настроения. Сбалансированность мозга служит защитой от депрессии. Оптимизм и пессимизм существуют в едином биологическом и эмоциональном диапазоне, и сдвиг общего настроя человека к тому или иному краю отражает относительный вклад каждого из полушарий.
С течением лет растет число полученных от жизни шишек и ран. Чем старше человек, тем выше риск, что им завладеют чувства усталости, поражения, горечи и что в конце концов он сдастся175. Высокая частотность депрессии в пожилом возрасте подкрепляет это соображение. Однако ряд исследований показывают, что есть и обратная сторона процесса, о которой не следует забывать. При правильном старении оптимизм возрастает176.
