– Что-то мне уже не хочется замуж, – нехотя призналась я. – Слишком все сложно и проблем много.
– Каких проблем?!! – взвилась настырная рыжая бестия. – Тебе все сделают! Только надень и носи! – Она потрясла у меня перед носом лиловым лифом, расшитым крупными драгоценными камнями.
– Вот-вот, – фыркнула я, отталкивая от себя это вульгарное безобразие. – Я и говорю – проблем много. Мне больше нравится раздеваться, чем все это на себе таскать и демонстрировать что-то кому-то.
– Посмотри! Видишь, какая прелесть? – Ширин выудила из другой кучки зеленые шаровары с разрезами, и снова все расшитое до такой степени, что штанишки стояли колом. И весили, кстати, почти как я.
– Вижу, что прелесть, – согласилась я. – Только пусть эта прелесть будет на ком-то другом, а? Если ты сейчас на меня все это наденешь, то демонстрировать степень богатства я смогу только на полу и только лежа!
– Ты ничего не понимаешь! – рассердилась подруга, подступая ко мне с платьем-кафтаном, украшенным золотыми пластинами. Настоящий бойцовский доспех!
Мне аж дурно стало.
– Это для сражения, что ли? – изумилась я. Потрясла головой, отгоняя видение кровавой битвы и меня в самой гуще событий с двумя мечами в руках. Снисходительно выдала: – Так тут снова неувязочка. Чтобы полностью прикрыть – вырез декольте очень глубокий, мечи, копья и стрелы достанут; а чтобы для красоты – так вес немаленький. Таская эдакую тяжесть, я настолько накачаюсь, что смогу Агилара на руках носить. Как думаешь, ему понравится?
– Убоище! – укоряюще глядя на меня, обругала свою будущую хозяйку Ширин. Смирилась: – Ну не нравится это платье, давай найдем другое!
– А сколько нужно отдельно взятому человеку одежды? – задала я гипотетический вопрос в никуда. Потому что направленный удар тут же отражался в мою сторону.
– Сколько человеку – не знаю, – рявкнула на меня подруга. – А женщине нужно много! А настоящей женщине – еще больше! А красивой женщине – вообще… все!
– Давай я тогда некоторое время побуду просто человеком? – состроила я умильные глаза. Промурлыкала: – Мне та-ак нравится это состояние…
– Госпожа Амариллис, – подступил ко мне Саид с большим ларцом с откинутой крышкой. – Вам следует выбрать надлежащие драгоценности на каждый день.
– Булочка моя полосатая, – расцвела я пышным кустом хлопчатника. – Давай ты сейчас пойдешь отсюда подальше и выберешь все сам? И сам поносишь заодно? А я буду делать вид, что ты – это я.
– Господину Агилару, – хмыкнул Саид, – такая замена не понравится. Так что придется носить вам. И вы еще должны отобрать себе прислужниц, массажисток, банщиц, чесательниц пяток, обмахивательниц опахалом…
– Ковырятельниц в носу, – кивнула я. – Поверь, я еще могу все это делать сама. И вообще, если тут все собираются делать за меня, то, может, и Агилара за меня обслужат?
Тут я, безусловно, погорячилась, потому что все девушки сразу же выразили согласие меня заменить, причем навсегда.
– Но-но, – предостерегла я их от опрометчивого шага. – Замуж можете за него выходить всем скопом, но в постель к нему не суйтесь. Мне самой мало!
В это время за дверью раздался страшный шум. Вернее, он был давно, но нарастал по приближении к двери.
– Саид, – насторожилась я. – Там, по-моему, твои евнухи буянят.
– Сейчас, госпожа Амариллис, – поклонился мне Саид и пошел посмотреть, кто там такой смелый.
Оказалось, что он сам. И мужественный. И героичный. Но этого никто не увидел, поскольку дверь внезапно распахнулась и прихлопнула бедного Саида к стене.
К нам ввалились десяток растрепанных наложниц во главе с госпожой Сирейлой, загоняемые разъяренным Агиларом и нукерами. Женщины заметались по помещению, пытаясь скрыться от возмездия.
Тут же из сада прискакали на деревянных лошадках Марьям и Кемран, внося веселую суматоху. Два великовозрастных ребенка топотали по комнате, путаясь под ногами у обезумевших наложниц, и кричали во все горло призывы присоединяться к игре. Получалось что-то вроде:
– Я не виновата!
– Пошли поскачем!
– Это все она!
– Шевелись, толстая корова, здесь лошади!
– Так нельзя разговаривать! – Это уже я преподнесла урок хороших манер дяде.
– Она все равно толстая корова, но я больше не буду!
– Вы все будете наказаны! – шипел Агилар.
– Хочешь, я дам тебе попользоваться конем? – Добрая Марьям утешала колышущуюся от ужаса смотрительницу гарема, оседлавшую мое любимое лимонное дерево и пытающуюся залезть на него сверху и спрятаться в листве. – На нем так удобно скакать!
– МОЛЧАТЬ! – рявкнула я, отбирая своего любимца из цепких рук госпожи Сирейлы.
И пошла выручать Саида, отстраняя попадающихся по дороге увесистой кадкой.
Выудив немного сплюснутого евнуха из-за двери, я легонько похлопала его по щекам. Для этого пришлось временно расстаться с лимонным деревом.
– Ты живой? – поинтересовалась я, заботливо укачивая несчастного под изумленными взорами присутствующих. – Как ты себя чувствуешь, моя лепешечка?
Саид открыл рот, попытался что-то сказать, но у него не получилось.
– Горло пересохло? – догадалась я. – Сейчас, мой чебуречек, добрая тетя тебе поможет! – И выдавила ему в рот целый лимон, чтобы никто не говорил, что я жадная.
В результате все скривились, Саид начал ловить свои глаза где-то у потолка и судорожно дергаться.
– Ну хватит! – заорала вдруг взбесившаяся Ширин и отобрала у меня Саида. Хрупкая девушка отволокла эту неподъемную тушу в темный угол практически на руках и устроилась рядом, прикрывая свою симпатию узкой грудной клеткой: – Не бойся, я тебя спасу!
Убедившись, что все мои в безопасности, я повернулась к Агилару и полюбопытствовала:
– И зачем мне здесь весь этот курятник? Яйца высиживать? У них! – деликатно ткнула пальчиком в почему-то покрасневших нукеров.
– Они все клятвенно утверждают, что ты возвела на них поклеп, – наконец-то снизошел до объяснений мужчина, чуть стравив пар из черепной коробки.
И правильно сделал! Мешает же смотреть на белый свет ясными незамутненными глазами. Брал бы пример с меня. Мне вообще нигде ничего не мешает.
– И что? – попыталась вникнуть я в его замысловатую логику. – Я вообще ничего не клепала, как ты выразился. И что мне теперь с ними делать?
– Все как одна говорят, что ничего тебе не подсыпали, поскольку ты жива-здорова, – доступно развил свою мысль Агилар. – Все обвинения – это клевета на их честное имя.
– Мне что, теперь умереть, только чтобы доставить тебе весомые доказательства? – вытаращилась я на него. – До такой степени я еще не сошла с ума! Мне и так неплохо!
