Я направилась к окошку слева от стойки и громко постучала в закрытую дверцу. Прождав несколько минут, наконец услышала шум с той стороны, а потом дверца отворилась, и на меня взглянули большие карие глаза молоденькой девушки. Ее темные волосы закрывала белая косынка.
— Тебе чего?
— Я пришла пообедать.
— Пообедать? Обед уже прошел. Ты опоздала.
— Я попросту не успела, была очень занята.
— А ты что, новенькая? Не в курсе порядков?
— Каких порядков?
— Если опаздываешь, то нужно подойти к экрану и приложить руку. Раз ты здесь учишься, то твое имя есть в списках. У нас всегда остаются порции для не успевших явиться ко времени студентов.
Мне захотелось громко и очень некрасиво выругаться. Я ведь здесь не учусь.
— Подойди к экрану, приложи ладонь, и твоя порция выйдет на ленту раздачи.
— А откуда они у вас выходят? Блюда несвежие?
— С чего это несвежие? Мы готовим перед каждым приемом пищи, а блюда опоздавших, а таких обычно немного, помещаются в специальные холодильные отсеки. Иди, прикладывай ладонь.
Со вздохом я повиновалась, надеясь, что по какой-то случайности мое имя есть в списках учащихся. Ведь меня должны здесь кормить? Когда я приложила ладонь, то по гладкой поверхности экрана будто пошла рябь, а затем высветилось несколько имен. Я пробежала их глазами, но своего не нашла.
— Здесь нет моего имени.
— Как нет? Ты когда приехала?
— Вчера.
— Вчера? Так уже должно было появиться. Постой! Ты та аристократка, про которую вся академия жужжит?
— Да.
Поведение девушки внезапно из дружелюбного превратилось в подчеркнуто-холодное.
— Нас предупредили, что нужно оставлять одну дополнительную порцию. Получи.
Собеседница скрылась из виду, а через окошко на стойку передо мной выехало блюдо с тушеными овощами и какой-то неизвестной мне кашей. На подносе рядом лежала вилка, два куска свежевыпеченного хлеба и стоял стакан с розоватым питьем. Подняв все это ароматно пахнущее богатство, я уселась за ближайший стол и принялась неспешно есть маленькими кусочками, старательно удерживая вилку пальцами, которые уже немного подрагивали от голода.
Не будь я такой изголодавшейся, обязательно бы придралась к вкусу блюда, качеству продуктов, степени прожарки хлеба, но в этот момент еда казалась мне самой замечательной на свете! Я даже на одну маленькую толику стала лучше думать об Амире, который все же занес меня в этот их список, пусть и не в качестве ученицы.
— Эй, аристократка! — Я подняла голову и увидела, что девушка вышла в зал через неприметную дверь в стене. — У тебя сегодня, оказывается, отработка. Если ты не в курсе, то вечером явишься сюда в шесть часов.
Я неспешно прожевала еще кусочек, сделала маленький глоток из стакана, а после ответила:
— У меня есть имя, но ты можешь обращаться ко мне мисс Лавальеро.
— А я к элитам не обращаюсь.
— Что так?
— Происхождением не вышла, — с издевкой ответила девушка.
— Манерами, замечу, тоже.
— Сейчас покажу тебе плохие манеры! — Девушка бросилась к столу, явно собираясь схватить стакан с напитком, но я успела первой. Подняв стакан повыше, пригрозила:
— Вылью на твой передник!
Темноволосая кухарка резко остановилась, перевела взгляд на свой белоснежный передник, потом взглянула со злостью на меня, отвернулась и ушла обратно за дверь.
Я быстро покончила с едой, поскольку не перед кем было демонстрировать хорошие манеры, и поскорее вернулась в чулан. До вечерней отработки оставалось достаточно времени, чтобы сшить себе новую ночную сорочку, чем я, собственно, и занялась, безжалостно откромсав рукава у рубашки и решив пустить их на носовые платки.
Спустя пару часов я с гордостью взирала на новый предмет моего теперь крайне скудного гардероба. Пускай ночная рубашка получилась неприлично короткой, зато в ней было куда комфортнее спать. Подумав немного, решила пропустить под грудью тесемочку, чтобы присобрать ткань. Пусть щеголять в сем вызывающем наряде было не перед кем, но моя неистребимая тяга к красоте проявила себя даже в этой ситуации.
— Эй, аристократочка, а мы за тобой.
За дверью стояли давешние любители воровать чужие наряды. За их спинами маячила рыжеволосая Элинна.
— Нам велели вернуть твою одежду, так что держи! — Темноволосый Гер протянул грязный комок, в котором я признала свои свернутые как попало платья, включая и то чудесное нежно-голубое, бывшее на мне в день похищения.
— Это вам ректор велел вернуть?
Рыжеволосый Луз кивнул и торжествующе осклабился.
— Вы ее закапывали?
Парни пожали плечами, сделав вид, что совершенно не догадываются о происхождении земляных пятен на одежде.
— Я не возьму ее, пока вы не выстираете.
— Что? — Пораженный возглас вновь прозвучал синхронно.
— Что слышали. Я не стану брать обратно грязную одежду. Вы воровали чистую, вот и возвращайте чистую.
— Слушай, элита, лучше не нарывайся.
— А то что?
— Мы скажем ректору, что все тебе отдали.
— А я скажу, что не отдали.
— Так она видела, что отдали. — Луз указал пальцем на пораженно замершую Элинну. — Слышь, Элька, подтвердишь Сенсарро, что мы ей все вернули, поняла?
Элинна подняла повыше голову, пожала плечами, как недавно парни, и ответила:
— А я почем знаю, что вы ей вернули? Я в этом грязном комке вообще одежду не признаю.
— Да вы что, бабы, сговорились, что ли? Как мы женское тряпье стирать-то будем? Нас же все засмеют.
— Тогда ступайте и жалуйтесь на нее Амиру, — невозмутимо ответила Элька.
— Вот гадина! — пробурчал под нос Луз, и не знаю даже, кому именно он это адресовал, но подозреваю, что все-таки мне. Потом Гер бросил комок под стену чулана, заявив: — После заберем.
Я крайне смутно представляла себе, что означает отработка в столовой, а когда узнала, что должна буду чистить и мыть овощи, то едва не устроила очередной скандал. Все-таки виерская академия влияет на меня слишком плохо, умение держать чувства под жестким контролем — черта, присущая истинным аристократам, а я в последнее время то и дело срываюсь.
— И как это делать? — спросила я у темноволосой кухарки, которая весело болтала о чем-то с Элинной.
— Как хочешь, так и чисти, — огрызнулась девушка.
Я взяла большой продолговатый овощ, бросила взгляд на насупленных парней, которые довольно ловко орудовали ножами, и попробовала счистить тонкую шкурку на себя, как это делали они. Нож глубоко врезался в мякоть, я вытащила его обратно и предприняла новую попытку. Второй раз повезло еще меньше, нож скользнул по гладкой поверхности и полоснул меня по ладони.
