Мне было несколько непривычно сидеть в мужском седле, да еще и без амазонки. В который уже раз подумала, что дома меня попросту бы высекли за подобное нарушение приличий. Чтобы аристократка восседала в простом домашнем платье на лошади, широко разведя ноги в стороны и подражая мужской посадке?! Какой ужас! В кого я здесь превращаюсь? Я нарушаю этикет по всем пунктам, а никому и дела нет, никто меня не осуждает, не прижимает шокированно руки ко рту, не падает в обморок от моей наглости, а только и ждет для себя интересного зрелища.
Элинна привлекла наше внимание, подняв вверх руку с белым платком, позаимствованным у меня же. Я приготовилась, привычно развернула плечи, уперлась ступнями в стремена, перенося вес тела на них, и отвела голень слегка назад.
Едва белый платок опустился вниз, я подтолкнула коня шенкелем, переводя на быструю рысь, а затем пуская его в галоп. Бедра и таз слово проглаживали неудобное седло, скользя взад-вперед в такт движениям скакуна. Я отклонялась назад на последнем такте галопа, а потом снова подавалась вперед, чутко реагируя на импульс, идущий от животного. Поясница расслабилась, смягчая для меня резкие толчки, правой ногой я слегка подталкивала коня на поворотах, не давая ему остановиться, руки крепко держали поводья, не позволяя скакуну опустить голову. И, послушный моей воле, он летел вперед, словно на крыльях, а я парила на его спине, и даже дыхание попадало в ритм этих быстрых движений.
Какое это непередаваемое удовольствие — слиться в одно целое со своей лошадью, скакать верхом, отринув в сторону все тревоги, наслаждаться ощущением быстрой скачки, чувствовать, как развеваются за плечами волосы, освобожденные от сорвавшейся с них ленты.
Я едва не позабыла про соревнования, но увидела мелькнувший сбоку круп коня Гера и еще прибавила ходу. Я прошла уже два круга, и впереди оставался только один, а соперник уже настигал меня, он оказался очень неплохим наездником, но… не лучше меня. С безмерным ликованием в душе я пересекла финишную черту, обойдя Гера на полкорпуса, и резко натянула поводья, ставя скакуна на дыбы и красуясь перед зрителями.
Мать бы сделала выговор за такое позерство, но я сейчас была безумно счастлива и не помнила о привычных запретах. Победила! Утерла им всем нос и доказала, что я лучше! Кто-то даже зааплодировал с трибун. Зрителям понравилось мое представление. Болельщики вредной парочки заулюлюкали, пытаясь подбодрить проигравших. А мне было все равно. Я наслаждалась победой и предвкушала впереди еще одну, не менее сладкую.
В этот вечер легла спать намного позже обычного. Все еще находясь в радостном возбуждении от своего выигрыша, я принялась составлять список. В первую очередь записала в него крем, мыло и бальзам для волос, затем добавила расческу, платки, заколки, в подробностях расписала, какие мне требуются платья (не менее десяти штук), плащ, амазонка и чулочки. Не забыла перечислить туфельки к каждому наряду, домашние туфли и сапоги для верховой езды.
Покончив с этой частью списка, я с предвкушающей улыбкой перешла к тем пунктам, покупка которых должна была повергнуть Амиральда в состояние, близкое к отчаянию. Очень детально я стала описывать все предметы женского нижнего белья. В подробностях расписала, какие ночные рубашки, какой длины и из какого материала мне нужно купить. Далее следовало описание корсетов, кружевных бандо и бюстье, а уже ниже — перечисление всевозможных кальконэ от очень коротеньких до более скромных, длиной до середины бедра. Я также не забыла указать точное их количество.
Закончив список, перечитала его с чувством глубокого удовлетворения. Право же, будь это другой человек, не Амир, я бы сгорела со стыда. Писать о подобных вещах мужчине совершенно непозволительно, я бы даже Эрину не решилась показать ничего подобного. Однако в случае с Амиральдом природная стыдливость, старательно взращиваемая моей матушкой, проиграла в споре с оскорбленной гордостью. Отсутствие необходимых вещей в моем гардеробе — это полностью его вина. А их покупка, которая ему недешево обойдется, пусть будет приятной компенсацией за мое унижение.
Я даже руки потерла от удовольствия, просто представив себе, как он отправится покупать все это. Какое лицо будет у посетительниц дорогого женского магазина, когда мужчина подойдет к прилавку и начнет зачитывать список потерявшей дар речи продавщице. А потом она станет расспрашивать о таких подробностях, как фасон, отделка, ткань и прочее, и точно знаю, что тут невозмутимый Амир не выдержит. Как «приятно» ему будет ощутить себя полным профаном во всем, что касается женских штучек, да он и двух слов связать не сможет. Какой удар по мужскому самолюбию и гордости! Ведь для мужчины нонсенс покупать подобные вещички для девушки. Да ради всего этого я готова отринуть в сторону собственную стыдливость.
Моя фантазия разыгралась настолько, что даже нарисовала чудесный момент, как пожилая леди прогоняет Амира из магазина, злобно помахивая кружевным зонтиком. А как было бы здорово, явись он туда в то время, когда с благородной полуодетой дамы будут снимать мерки. Вот бы увидеть его лицо в этот момент! Он ведь не поймет, что означает выложенная на прилавок зеленая карточка, пройдет через соседнюю дверь в мастерскую, а там… и вот уже дама, ее служанки и сама продавщица гонят его из магазина метлами (или что под руку попадется) и громко зовут на помощь.
С такими радужными мыслями я сладко заснула, чтобы утром проснуться в самом замечательном настроении, которое стало еще лучше, когда за дверью чулана обнаружились развешенные вдоль стены постиранные и уже просохшие вещи. С подозрением к ним присмотревшись, я убедилась, что парни честно выполнили условия пари. Все было хорошо выстирано, и никакого подвоха в этот раз не обнаружилось. Молодцы, умеют достойно проигрывать. Как это чудесно! Наконец-то могу снять надоевшее желтое платье, которое окончательно потеряло милый вид после вчерашней скачки.
С удовольствием переодевшись в красивый голубой наряд из моих прежних вещей, я отправилась на завтрак.
На отработку спешила в самом радужном расположении духа и в кабинет вошла с сияющей улыбкой на устах. А когда Амир поднял голову, одарила этой улыбкой его.
— Доброе утро, Виолетта. Хорошо спалось? Вижу, что сегодня ты впервые не хмуришься.
— Мне не из-за чего хмуриться, ректор Сенсарро, ведь вчера я выиграла наше с вами пари и получила все вещи назад совершенно чистыми.
— Полагаю, парни полночи стирали, чтобы никто не застал их за этим занятием.
— Для меня это не важно. Главнее другое, как вы собираетесь выполнять условия нашей с вами сделки?
Амиральд откинулся на спинку кресла и невозмутимо ответил:
— Как и обещал. Ты подготовила список?
— Да. — Я вручила ректору лист бумаги и с удовольствием наблюдала, как постепенно меняется выражение его лица в процессе чтения.
Мужчина упер кулак в подбородок, и брови его поднимались все выше и выше, пока он наконец не положил лист на стол и вновь взглянул на меня.
— Вы чего-то не поняли из всего перечисленного? — вежливо спросила я, едва сдерживая издевательскую усмешку.
