Вдруг Накамура Тамея вскочил и сказал, что с берега идет Путятин с офицерами, они уже подходят…
Глава 16
НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ
Пещуров старался не глядеть. Путятин прошел мимо с обычным угрюмым видом, словно нес на негнущейся спине тяжкую ношу. Посьет приостановился, с интересом глядя, как старик и молодая женщина отгребали мокрую грязь вокруг открытых по щиколотки сухих черных ног.
Гошкевич догнал офицеров. Он вынул платок и вытер лицо и усы. Он задержался, заговорив с детьми, которые что-то попросили у него.
Путятин потому и съехал на берег, что горя здесь куда больше, чем на «Диане». Где Кавадзи? Временное Управление сломано и замыто илом. Только храмы еще стоят на холмах. Через город шли, как через мокрое поле. Не верилось, что еще несколько часов тому назад здесь цвели сады и были улицы. Люди, дома, деревья и злаки – все полегло и засосано в зыбкую грязь.
Поднялись к резиденции Саэмона но джо. Сейчас трудно найти место, куда не доходила вода. От землетрясения целиком вывалилась боковая стена храма и провисла соломенная крыша. Полосы от воды и пены видны на уцелевших стенах. Японцы успели уже вымести террасы и очистить стены от грязи, развесить на просушку циновки. Еще недавно роскошный сад с цветами весь в тине, как в мертвом подводном царстве.
– Слава Богу, Накамура Тамея, вы живы и здоровы! – сказал Путятин.
У всех отлегло на душе. Этот неуклюжий японец с маленькими, как точки, глазками и огромным лбом, как всегда, казался добрым вестником.
Сбежались чиновники и самураи, любопытные набились во двор храма. Казалось, что в этот час былые условности отброшены и перед горем все стали равны.
Саэмон но джо в простом домашнем халате встал и поклонился адмиралу.
– Я очень рад видеть вас живым и здоровым, – сказал Путятин, пожимая руки ему и Тсутсую.
У послов был такой вид, что хотя они разорены и раздеты, но за все время ужасного землетрясения не покидали своих постов.
Постепенно Кавадзи привыкал к простоте обращения, свойственной западным людям. Что же делать, если пока невозможно переодеться! Как все понятия перепутались! Невольно приходилось теперь подумать о гостях.
– Кажется, все стихло? Какая необычайная и ужасная катастрофа! – заговорил Путятин. – Примите наши глубокие сожаления и сочувствие.
Он спросил о здоровье Матсумото Чуробэ и Кога.
Кавадзи с гордостью подумал, что Путятин показал себя в этот день героем. Он со своими людьми оказался в центре землетрясения и цунами. Они не погибли, а, искусно действуя, спасли свои жизни и корабль.
– Ученый Кога остался в горах, в доме крестьянина, чтобы отдохнуть, – ответил Кавадзи.
Гостей усадили на уцелевшую скамейку, а сами уселись на корточках. Подали зеленый чай. Путятин с жадностью отглотнул из чашечки.
– А что же господин губернатор Исава?
– Оба губернатора живы и здоровы, – ответил Накамура.
«Как-то уж очень невесело он это сказал!» – подумал Путятин.
– Передайте, пожалуйста, господам губернаторам глубокое соболезнование и нашу готовность помочь.
Широкое лицо Накамура измождено, как после болезни, шарик на макушке распустился в клок волос, словно побывал в воде.
– Только у Цкуси Суруга но ками погибла родная мать, и это ужасное горе для нас.
– Пожалуйста, передайте наши глубокие соболезнования господину Суруга но ками.
– Мы очень благодарим.
– А как Мурагаки Авадзи но ками?
– У него все хорошо… Он здоров и принимает участие в спасении пострадавших.
– Спасибо, большое спасибо за то, что вы так спрашиваете, – сказал Тсутсуй. Он подумал, что все несчастья самые ужасные обрушились сегодня на обоих губернаторов.
– За тридцать пять лет непрерывной службы, – заговорил Путятин, – я плавал во всех морях и океанах и видел сильные бури и кораблекрушения. Но нигде и никогда не наблюдал такой ужасной катастрофы… – Он помолчал, уставясь на послов в упор загадочным, таинственным взглядом, и они его сразу опять поблагодарили. Путятин добавил с ледяным спокойствием: – Наш корабль также разбит, переломаны его борта, оторвана продольная кость дракона, и мы едва не потонули, если бы «Диану» не удалось толкнуть на мель. Теперь мы подводим под корабль заплаты и заделываем пробоины. У нас также погибли люди.
Когда Накамура Тамея записывал эти слова, слезы покатились у него по щекам от волнения.
– Мы очень… очень сочувствуем, – волнуясь сказал Тсутсуй.
– Вода потоками врывается в трюм, мы находимся в опасном положении и, наверное, не сможем продержаться долее трех дней.
– Мы готовы выразить вам глубокие сожаления, а также обсудить возможность помочь вам. Нам очень больно за вас, – отвечал Тсутсуй.
– Потом, когда у вас будет возможность подумать, просим отвести нам место на берегу. Нам надо облегчить судно и свезти с него все тяжести. В первую очередь – тяжелые орудия. После этого нам необходимо найти место, где можно было бы вытащить корабль на берег и исправить его. Для этого нужна закрытая бухта. Симода негодна для исправления корабля. Тут, если в море начнется буря, корабль сразу погибнет. В таком случае мы попросим дать нам возможность расположиться на берегу как потерпевшим кораблекрушение.
– Сколько дней вы еще можете продержаться? – спросил Кавадзи.
– Как я сказал, три дня.
– Мы сегодня же запросим правительство, чтобы разрешено было найти удобную гавань для ремонта, и мы отправим своих чиновников на поиски.
– Бухта должна быть закрытая.
– Должно пройти время, потребное для получения ответа из Эдо и для определения места ремонта. Это займет более трех дней. Можем ли мы помочь вам, окружить корабль «Диану» своими судами, чтобы поддержать ее, и в случае крушения взять ваших людей на наши суда?
– Пока вы не беспокойтесь о нас, три дня мы продержимся своими силами, и мы за это время не попросим никакой помощи. У вас так много своих несчастий, что мы совершенно не хотим вас утруждать.
– Сизов! – завидя матроса, входившего со спасенной женщиной во двор храма, вскочил Пещуров. – Иди сюда! Давай ее сюда…
Маленькая японка в сопровождении матроса поднялась по ступенькам, сняла кожаные чирки, которые со своей маленькой ноги подарил ей на корабле фельдшер. Она уверенно вошла в храм, почтительно встала на колени и повалилась ниц, опираясь на руки, стала кланяться.
Тсутсуй вдруг вскочил и встал перед старухой на колени. Он поклонился ей до земли. Они стали кланяться друг другу. Кавадзи со своим видом петербургского князя тоже чуть не подполз навстречу старухе с поклонами.
– Да, как видно, брат, это очень важная дама! – сказал Пещуров. – Вот ее спаситель, – показал он послам на Сизова.
