Не скоро ещё закончилась суета возле постели Марии, но, когда она обессиленно закрыла глаза, чтобы погрузиться в успокоительный благодатный сон, Поликала тихонько сказал ей:
— Госпожа, у вас ещё будет не один мальчик...
Но Мария уже не слышала его, лихорадка била её и терзала, и прошло несколько недель, прежде чем она смогла встать с постели. Она даже взглядом не проводила крохотный гробик с телом её сына, положенный в ограде Астраханского собора...
Едва минуло несколько дней и Мария немного оправилась, как Поликала бросился в ноги Анастасии:
— Госпожа княгиня, дозвольте отлучиться на несколько дней!
Анастасия изумлённо взглянула на домашнего доктора.
— Мария ещё больна, да и я на сносях! — возмущённо воскликнула она. — Как же вы оставите нас в такое время!
— Позвольте объяснить, сиятельная госпожа! Не сносить мне головы, коли князь Кантемир и русский царь узнают об этой новости через кого-то другого. Наплетут, наскажут, потом и не поймёшь, где истинные причины, а где враки! Поеду к князю, всё сам ему доложу, в точности расскажу, как было Дело, чтобы и тени подозрения не закралось, что я в чём-то не угодил его сиятельству и его величеству. Головы мне это стоит, сами знаете, как скор на расправу и лют русский царь. Умоляю, дозвольте объяснить мне самому все причины и следствия, чтобы никто не посмел сказать, что лекарь Поликала не обладает запасом знаний и умений, что он никудышный доктор, раз не сумел сохранить богоданное царское дитя...
— Да ты откуда знаешь, что это дитя было царским? — недоумённо задала вопрос Анастасия.
— Всё знать и закрыть губы на замок — первая заповедь врача, — ответил Поликала.
Анастасия задумалась.
— И как же собираешься ты добраться до князя Кантемира? — снова спросила она.
— Снаряжаются же барки с провиантом, — примощусь, выпрошу, чтобы провезли к русскому лагерю... Позвольте, княгиня, оставить вас всего на несколько дней, на коленях прошу вас, от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь.
Он действительно бросился на колени перед огрузневшей, находящейся на последнем месяце беременности Анастасией.
Она растерянно молчала.
Поликала старательно перечислил всех, кто мог понадобиться ей, если, не дай Бог, произойдут преждевременные роды, но, по его расчётам, до них было ещё далеко, а к тому времени он уже вернётся...
Долго умолял княгиню Поликала, зная, что ждёт его в случае, если кто-то другой доложит о родах Марии.
И она согласилась отпустить Поликалу — с тем, однако, условием, что через пять дней он уже вернётся...
— Благодарствую, сиятельная княгиня, — низко склонился, поднявшись с колен, Поликала, — не премину быть, а пока есть у вас и домашний доктор губернатора, и повитуха, и служанки обученные...
Он исчез в тот же день, и Анастасия недоумевала, почему в ум ему пришла мысль, что кто-то может навредить ему, рассказав всё о родах Марии умышленно зловредно. Она же сама была при этом, сама всё видела — ребёнок родился мёртвым.
Поликала добрался до Тарков быстро — сюда ходили быстроходные шлюпы, но русское войско уже переместилось к Дербенту.
И Поликале пришлось быть свидетелем того, как торжественно, при громе пушек и оглушительном «ура» вручал наместник Дербента русскому царю ключи от этого города.
Лёгкий поход: если бы не коварство горцев да плохое снабжение продовольствием и пресной водой, то Пётр продвинулся бы дальше, чтобы завладеть и городом Баку.
Но немыслимая жара, сушь и зной выветрили из Петра всю его воинственность, и он решил оставить в Дербенте, Тарках и вновь отстроенной крепости Святого Креста гарнизоны и вернуться в Астрахань, а оттуда на бечевах и под вёслами идти на Москву.
Военная консилия определила, что царь прав, согласилась с его мнением, и вопрос о возвращении был решён...
Князь Кантемир только высоко поднял брови, когда увидел Поликалу.
Тот встал перед ним на колени, уткнулся носом в землю и горестно заплакал:
— Не уберёг я вашего внука, сиятельный господин, не хватило моей лекарской силы. Ваша дочь, Мария, родила преждевременно, родила мёртвого мальчика. Жара, климат, скакание на лошадях, тревоги похода — всё это отразилось на ребёнке. Но сама Мария, слава Господу, жива, здорова и, даст Бог, будет ждать ещё не одного ребёнка...
Кантемир так и поник в своём золочёном кресле на борту походной морской канцелярии. Но Мария жива, здорова — это было главным для него, и он знаком велел Поликале встать.
— Верю, что ты сделал всё возможное, чтобы спасти и мать, и ребёнка, — едва проговорил он. — Не бойся, я защищу тебя перед его величеством.
Поликале только и нужно было это обещание. В тот же день он посетил Петра Андреевича Толстого.
Он ничего ему не сказал, ни о каких своих заслугах, лишь вымолвил:
— Мёртвый мальчик покоится на кладбище у собора Астраханского.
Толстой качнул лысой головой и повторил слова Кантемира:
— Верю, что ты сделал всё возможное. Вознаграждение получишь по приезде в столицу...
На флагманский корабль Кантемир приехал к началу очередной военной консилии, которую Пётр собирал перед отправкой на родину. Царь сразу понял по виду Кантемира, что вести из Астрахани пришли самые плохие, и только коротко бросил:
— Живы-здоровы твои близкие?
Екатерины не было, и потому Кантемир мог сказать Петру всю правду:
— Мария разродилась мёртвым мальчиком, семимесячным, Поликала сам приехал сообщить мне об этом. Рассказал, как подействовали на неё климат, жара, несносная дорога, непривычная обстановка — словом, всё, вместе взятое...
— Да ещё и катание на лошадях в четыре месяца, — сурово добавил Пётр.
И Кантемир вновь горестно поник головой.
— Жива-здорова? — снова спросил Пётр.
— Да, и врач обещал, что ещё будет плодна.
— Ну, тогда всё не так плохо, — обрадовался Пётр и, словно спохватившись, осведомился и о здоровье княгини.
— На последнем месяце, — сказал Кантемир, — боюсь, и тут будет нехорошо. Тоже всё этот поход...
— Зря я потащил их за собой, — недовольно ответил царь и сразу же отвлёкся делами...
Толстой не преминул сообщить новость Екатерине, и та радостно закивала Толстому:
— Графский титул уже на подходе...
Поликала в тот же день сел на шкут, отправлявший в Астрахань раненых и больных солдат, и через два дня явился перед светлые очи Анастасии.
Он ничего ей не рассказывал, а она и не расспрашивала: зачем ей было знать, как отреагировал её муж на мертворождённого ребёнка Марии.
Сама она, кстати, была немного опечалена, но и радовалась, что Мария больше не беременна, что ещё будет возможность хорошо выдать её замуж, потому как неизвестно, вернётся ли Пётр к своей возлюбленной или оставит её...
