Я поняла, что еще чуть-чуть – и разревусь на глазах у Артема. Ну конечно! Не хватало только этого! Тем более что мы уже неоднократно обсуждали в письмах его нелюбовь к женским истерикам и скандалам. А я-то ведь, несмотря ни на что, хочу нравиться ему, хочу внушать только добрые чувства! С трудом, но я взяла себя в руки и ушла в ванную комнату – умываться. Вышла, более-менее успокоившись, минут через десять. Кажется, Артем так и не заметил того, что со мной происходило – все это время его голова была занята одному ему понятными проблемами. То ли он злился на то, что пришлось демонстрировать меня своей семье, то ли еще какие бесы одолевали. А для меня за эти минуты рухнул и рассыпался в прах целый мир. Смогу ли я найти в себе силы, чтобы заново все отстроить? Не знаю. Но сейчас предстояло внушить себе, вдолбить в свою легкомысленную головку единственную правильную мысль: Артем спит со мной, потому что ему так удобно. На мне не надо жениться – я уже замужем, меня не стоит опекать – я вполне самостоятельное существо, мне можно говорить все, что вздумается. – Я ни на что не обижаюсь. Или же делаю вид, что не обижаюсь. Но, по большому счету, не все ли равно? Похоже, мне пора было уже смириться с тем, что праздник чувств случается лишь однажды, а потом начинаются просто совместные будни. И нежность, внимание со стороны Артема – не больше, чем проявления его минутной слабости.
Мы собрались и поехали по своим университетам-библиотекам. Настроение было самым скверным.
За день в библиотеке я, как ни странно, заставила себя смириться с действительностью – убедила себя в том, что нужно относиться к жизни проще. Артему хорошо со мной, значит, не стоит ничего усложнять. У каждого есть своя жизнь и свои обязанности – это прежде всего, а наше знакомство служит ярким дополнением к обыденности каждого. Своеобразной наградой за хорошее поведение. Я поморщилась. Какой же гадливостью веяло от этой философии!
День пропал напрасно: я никак не могла сосредоточиться на работе и все время размышляла о наших отношениях с Артемом. Удастся ли мне когда-нибудь все исправить? Научится ли Артем хоть отчасти руководствоваться чувствами, а не соображениями удобства? Неизвестно. Он же не Гийом Аполлинер. Да таких людей, как этот, свалившийся на мою голову гений, давно уже нет – мужчины нашего времени стали не в меру рассудительны и циничны. Пора бы и мне воспитать в себе правильный к ним подход.
Вечером мы с Артемом встретились, как и договаривались, в метро. Приехали в гостиницу. Состояние у обоих было странным – я не знала, чего дальше ждать от Артема, а он по-прежнему был погружен в свои мысли.
– Как поработала? – интонации бесцветны.
– Нормально. – Я постаралась ответить в тон – мало ли, не попадешь в нужный эмоциональный диапазон, потом замучаешься доказывать, что не это имелось в виду. Если уж подвизалась подстраиваться под его настроения, нужно держать марку. Не готова я была его потерять. – А ты как съездил?
– Тоже в порядке.
– Незаметно. – Я вздохнула и решилась: – Скажи, что с тобой происходит? Мне не стоило приезжать?
– Да нет, дело не в тебе. – Артем наконец посмотрел на меня. Прямо в глаза. В первый раз за весь день. – Просто у меня серьезная зависимость от обстоятельств, от окружающей среды, а это помещение, – он презрительно обвел взглядом номер, – меня раздражает.
– А что тебе не нравится? – Я старалась задать вопрос как можно мягче, но все равно нарвалась на очередной эмоциональный всплеск.
– Да все! Вот надо же было именно моей брони слететь! – Он поморщился. – Там бы я чувствовал себя иначе.
Я совсем не понимала, о чем он сейчас говорит. Мне упорно казалось, что в нашей ситуации самым главным было то, что мы сейчас рядом. И совершенно не имело значения – где. Неужели каким-то там бытовым проблемам удалось так легко и быстро затереть меня в глазах Артема?! Это доказывало только одно – он меня не любит. Если бы испытывал чувства, то не замечал бы ничего вокруг. Я была бы центром его вселенной так же, как для меня сейчас этим центром был он.
– Но что конкретно не так? – терпеливо спросила я.
– Все! – Артем со злостью огляделся вокруг. – Начиная с того, что пришлось знакомить тебя с мамой, заканчивая тем, что мне этот номер не по карману!
Его слова прозвучали, словно удар хлыста. Ну, конечно. Деньги. Что же еще способно так отравлять людям жизнь и портить их отношения. Черт возьми, так вот что значит быть бедной. Если б у меня только были эти чертовы деньги! Я бы ни секунды не сомневалась – просто оплатила б потихонечку сама, и все. Плевать мне на эти долбаные бумажки. Только что же поделаешь, когда их нет? Я дала себе слово, что в узел завяжусь, но научусь зарабатывать сама. Чтобы ни от кого больше не терпеть унижений и не зависеть!
– А нет возможности переехать? – глупый вопрос.
– Была бы – переехали, – огрызнулся Артем.
Я съежилась: слова прозвучали слишком уж резко.
– Ну, давай все-таки подумаем, – мне было сложно говорить так рассудительно: внутри все сжалось в обиженный и затравленный комок. Хотелось заплакать.
– Только если ты, – Артем помолчал, – согласишься пожить у меня на даче.
– А почему я должна не согласиться?! – Про себя я подумала, что хоть на Колыму – лишь бы не видеть Артема в таком безразличном ко мне и подавленном состоянии. У нас ведь так мало времени! И абсолютно не ясно, что будет завтра.
– Ну, до библиотеки далеко, – он постепенно сменял гнев на милость, – воды там горячей нет и удобства на улице.
– Переживем, – уж кому-кому, а мне точно не нужно было объяснять, что «с милым и в шалаше рай». Я это распрекрасно знала. Своими руками готова была шалаш построить. Если бы Артему действительно нужна была я и мои дурацкие строения.
После решения уехать на дачу жизнь постепенно пошла на лад. Долгие разговоры, душ и бутылка вина окончательно исправили дело. Мы наконец смогли расслабиться и сосредоточиться друг на друге. Как и в первый раз, это было завораживающе, восхитительно, долго. Правда, Артем так и не смог окончательно раскрепоститься в этом проклятом номере и не стремился устраивать ни экспериментов, ни игр, которых я ждала с безумным и сладострастным трепетом все месяцы нашей разлуки.
А утром ему стало плохо. Я даже испугалась, что он вдруг заболел, – подхватил то ли запоздалый грипп, то ли сильную простуду: его знобило, накатывала тошнота, лицо вместо нормального человеческого цвета стало пугающе зеленым. Какое-то время он не мог даже встать с постели, а я беспомощно сидела рядом и не знала, чем помочь. Потом ему стало легче – он умылся, мы оделись и вышли на улицу. На свежем воздухе, вне стен злополучной гостиницы, болезнь испарилась сама собой. Все-таки невероятно сложно устроены мужчины. Это не про них, а только про женщин сказано, что «человек приспосабливается ко всему». Или – подумалось мне – не все с Артемом так просто, как мне вчера с обиды казалось, а все это из-за нервного напряжения. Что, если и внутри его борется сразу несколько чувств? Не думал он влюбляться в замужнюю женщину с ребенком, но вот влюбился и теперь страдает. Не знает, как в этой ситуации правильно поступить. Он еще слишком молод, слишком подвержен влиянию мамы, слишком неопытен и неуверенно стоит на ногах. Ведь и он же пока только аспирант – откуда деньги? А вдруг придется не сегодня-завтра содержать сразу и жену, и ребенка! И как тогда жить?
