Поднимаясь вверх по лестнице, Лена дрожала от страха, боясь разбить какой-нибудь хрупкий предмет утонченной роскоши.
Одетта была уже в полном облачении и даже успела наложить грим. Она надела костюм из голубой шерсти и обулась в розовые туфельки под цвет блузке, поддетой под жакет. Весело смеясь, она говорила по телефону. Указав Лене на столик, куда надо было поставить поднос, графиня энергичным кивком отослала ее вон. Лена повернулась и пошла к дверям. Одетта в этот момент говорила:
— Он знает, как обращаться с женщинами, у него есть подход. Мне до безумия нравятся такие грубоватые типы. Ложится с тобой в постель, словно делает тебе великое одолжение, а на следующий день даже имени твоего не помнит. Нет, нет, я тебя уверяю, в постели он просто бог. У него великолепное тело, ослепнуть можно. Непременно нужно тебя с ним познакомить.
Она с минутку помолчала, выслушивая собеседницу, а затем заговорила вновь:
— Я провела с ним прошлую ночь и до сих пор не могу прийти в себя. Как его зовут? У него такое необычное, бунтарское имя. Его зовут Спартак.
Лена залилась краской. Сердце у нее оборвалось, а глаза наполнились слезами.
Глава 14
Спартак получил приглашение, напечатанное изящным шрифтом на кусочке лощеного белого картона:
«Ардуино и Одетта Сфорца ди Монтефорте имеют честь пригласить Вас на обед в своей резиденции в Котиньоле вечером 15 мая».
Он несколько раз озадаченно перечитал послание и даже сверил адрес на конверте. Да, приглашение было адресовано именно ему. Наконец он показал его матери:
— Что вы на это скажете?
— Скажу, что ты становишься уважаемым человеком. Граф это знает, поэтому и приглашает тебя в гости. В конце концов, вы же компаньоны. Пеньковая фабрика в Равенне — это ваше общее предприятие. Так почему бы ему и не позвать тебя в гости? — рассудительно заметила старая крестьянка, очень гордившаяся успехами сына.
— Я туда не пойду, — решительно отказался молодой человек.
— Они подумают, что ты задираешь нос, — предупредила мать.
— Как раз наоборот, если бы я принял приглашение, все бы решили, что я выставляю себя напоказ, — возразил Спартак. — Не знаю, как вести себя с господами, если только речь не идет о делах. Хоть я и хожу в университет, в душе я по-прежнему крестьянин. Мы живем в двух разных мирах, и это правильно. Так и должно быть. Я не хочу вторгаться на чужую территорию. Вы меня понимаете, мама?
— А водить компанию с графиней — как это назвать? Что ты об этом скажешь? — хитро прищурилась она.
— Мама, ради бога, неужели вы тоже начали собирать сплетни? — с досадой воскликнул сын.
— В том, что люди говорят, всегда есть доля правды, — возразила мать. — Ладно, меня все это не касается. И все же, нет, ты послушай, я дело говорю, мне бы хотелось, чтобы ты обручился с какой-нибудь славной девушкой, — проворчала мать.
— Ну что вы, мама, — возмутился Спартак, — что вы, в самом деле! Далась вам эта помолвка! Не упускаете случая меня попрекнуть.
— А ты хоть раз мне ответил?
— Я не создан для женитьбы. И все, хватит об этом. А что это свет у нас в кухне такой слабый? Почему бы вам не поставить более мощную лампочку? — Он решил уйти от разговора, сменив тему.
Они сидели вдвоем за кухонным столом. Миранда уехала в город, ее отдали в обучение к знаменитой мастерице по вышиванию, создававшей подлинные шедевры рукоделия для самых обеспеченных семей. Старый Рангони был в поле. Семья благодаря Спартаку больше не знала нужды, но все продолжали жить скромно, как жили всегда. Никто в округе не мог бы заподозрить, что у Рангони уже имеется солидный счет в банке и что Спартак ведет переговоры с переселившимся в Америку нотариусом Беллерио о приобретении его дома в Болонье на площади под Двумя Башнями.
— Ты мне зубы-то не заговаривай! Электричество стоит недешево, лампочки в сорок свечей нам за глаза довольно. Я говорю: раз молодой человек вроде тебя не хочет жениться на порядочной девушке, значит, у него амуры с какой-нибудь замужней женщиной, — неумолимо продолжала мать.
— А если и так?
— Если женщина изменяет мужу, значит, она дрянь. Ничего больше сказать не могу. — Слова матери прозвучали как приговор.
— Женщина, о которой я думаю, не изменяет мужу, — ответил Спартак.
— Стало быть, это правда! — воскликнула она, загораясь гневом.
— Что правда?
— Что ты влюблен в замужнюю женщину.
— Да, — признался он, склонив голову.
— А ведь я просто наугад сказала! — изумленно ахнула мать.
— Ну вот, теперь вы знаете наверняка. И ради бога, мама, не делайте из этого трагедию.
— Я знаю, это графиня!
— Ну, раз уж вы хотите знать все, признаюсь вам, что графиня — это всего лишь развлечение. И меня она не волнует.
— Тогда кто это? Я ее знаю?
— Мама, вы себя ведете как ревнивая жена, — улыбнулся Спартак.
— Да, я ревную. А что тут такого? Я родила хорошего, здорового сына. Ты умный, образованный, у тебя есть будущее, я не могу спокойно смотреть, как ты погибаешь из-за какой-то… — Тут голос изменил ей, и она сокрушенно покачала головой.
— Мама, я вовсе не собираюсь погибать. У меня столько дел, что просто времени нет думать о женщинах, о женитьбе, о семье. К тому же семья у меня уже есть: вы, папа и Миранда.
Женщина облегченно перевела дух.
— Молодой человек должен жениться и завести детей. Кругом полно хорошеньких девушек, добродетельных и с хорошим приданым. И если твой отец узнает, что ты бегаешь за какой-то вертихвосткой, неудачно вышедшей замуж…
— Вы, мама, так ничего и не поняли, — безнадежно вздохнул Спартак. — Та, которую я хотел бы взять в жены, никогда не показывается мне на глаза. Она бегает от меня как от огня. Она верна своему мужу. И все же я люблю ее. Я ничего не могу с этим поделать. Не могу ее разлюбить. И никогда не смогу, сколько бы ни старался. Неужели я должен быть проклят за это?
— Тогда я помолюсь господу, чтобы он помог тебе избавиться от наваждения и выбросить ее из головы. И кроме того, я бы тебе советовала принять приглашение графа. В его доме ты встретишься с важными людьми, они могут быть тебе полезны, — заключила мать.
На следующее утро Спартак поехал в Болонью и после занятий в университете отправился на улицу д'Адзельо в самый дорогой магазин мужской одежды. Там он купил костюм из английской шерсти, поплиновую рубашку, шелковый галстук, носки, туфли и шляпу. К этому он добавил белый шелковый шарф и серое пальто.
Он даже решил сразу надеть все это, чтобы обносить новое, непривычное для него платье.
Не так давно Спартак купил автомобиль, подержанную «Ланчию», которую держал в гараже на проспекте Независимости, все еще не решаясь показаться на машине в Луго. Появившись на машине, он немедленно оказался бы в центре всеобщего внимания, в то время как ему хотелось оставаться в тени.
