— Мама, почему бы вам не присесть на минутку?
— Так из-за чего же ты подрался? — спросила она, усаживаясь напротив него.
— Я отнял у него жену, и он на меня разозлился.
— Так и знала! Я же говорила, что рано или поздно ты попадешь в беду, — сурово заметила мать, озабоченно качая головой.
— Жена моего друга — это та самая женщина, о которой я вам говорил, мама, — объявил Спартак. — Мы будем жить вместе.
— Не могу поверить, — в растерянности прошептала мать. — Как ты мог?
— Я никогда вас не обманывал. Понимаю, что это вас огорчает, но не торопитесь меня осуждать, сперва познакомьтесь с Маддаленой. Она здесь, за воротами, ждет в машине, — сказал он умоляюще.
Мать посмотрела на него уничтожающим взглядом:
— Был у меня сын, я им гордилась. А теперь мне стыдно за тебя. Неужто в тебе ни капли страха божьего не осталось? Ты посягнул на жену ближнего!
— Не говорите так. Вы ее не знаете.
— И никогда не узнаю, — отрезала пожилая крестьянка. — Эта женщина погубила моего сына и мою семью.
— В один прекрасный день я женюсь на ней, и она станет матерью моих детей, — твердо заявил Спартак.
Мать вскочила из-за стола.
— Видеть тебя больше не хочу! Убирайся! — гневно воскликнула она.
Он направился к двери, но на пороге остановился и взглянул на мать.
— Если бы я оставил Маддалену, чтобы доставить вам удовольствие, я бы потом проклинал вас до конца своих дней. Маддалена удивительная женщина и во многом на вас похожа. Когда-нибудь вы все поймете и простите нас, — сказал Спартак.
Потом он поднялся в свою спальню, уложил в чемодан книги, одежду и вновь спустился вниз.
— Куда же ты поедешь? — дрожащим от слез голосом спросила мать.
— В Болонью.
— В дом нотариуса?
— Теперь вы будете знать, где меня найти, — улыбнулся он.
Не выдержав, она открыла ему объятья, и Спартак бросился ей на шею.
— Пусть папа и Миранда пока ничего не знают, — предложила мать. — Хотя бы на первое время. Я скажу, что тебе пришлось переехать в Болонью ради работы. А когда будешь проезжать мимо, зайдешь нас навестить. — Ее глаза опять наполнились слезами.
Потом мать выдвинула ящик комода, вытащила оттуда конверт и протянула ему:
— Это пришло тебе на днях.
Спартак прочел адрес отправителя: Альберта Бенини. Он рассеянно сунул письмо в карман брюк и отправился обратно к Лене. Она взглянула на него с беспокойством.
— Она не захотела меня видеть?
— Когда-нибудь она тебя узнает и переменит свое мнение, — заверил ее Спартак.
Всю дорогу до Болоньи они просидели в автомобиле молча, держась за руки и думая каждый о своем.
Шофер остановил машину у парадных дверей особнячка под Двумя Башнями. Он помог Лене выйти, пока Спартак отпирал дверь. Потом шофер разгрузил багаж и попрощался с молодыми людьми, приняв щедрые чаевые.
Спартак показал Лене конторские помещения на первом этаже:
— Вот здесь был кабинет нотариуса, вот в этой гостиной я пил шоколад, приготовленный Джачинтой, его экономкой. Это она уговорила его уехать в Америку. Когда-нибудь мы с тобой сядем на пароход и поедем навестить его в Нью-Йорке. Из Болоньи мне будет удобнее разъезжать по городам Севера. Кроме того, я смогу чаще посещать лекции в университете, налаживать связи с продавцами на Зерновой бирже. Днем нам почти не придется видеться, но каждый вечер я буду возвращаться к тебе. А сейчас пойдем наверх. Ты должна увидеть наш дом.
Каменная лестница с перилами кованого железа была освещена большим фонарем из цветного стекла.
Кухня показалась Лене просторной и светлой. Здесь стояли покрытые белым лаком шкафы, мраморная раковина с горячей и холодной водой, газовая плита и огромный холодильник «Бош».
Лена выглянула на балкон, выходивший в сырой и тесный, залитый бетоном дворик, единственным украшением которого служил цветущий куст глицинии.
— А где спальня? — робко спросила она Спартака.
— Тут их четыре. И плюс к тому еще две ванные и гардеробная. Идем со мной. — Спартак взял ее за руку.
Он весь лучился весельем и энтузиазмом.
Обстановка в спальнях была неприветливой. Кровати с высокими резными изголовьями темного дерева, скатанные и укрытые чехлами матрасы, громадные пустые шкафы наводили тоску. Обивка стен выцвела, на ней все еще был и видны следы, оставшиеся после снятых картин.
Лена растерянно огляделась вокруг.
— А теперь пойдем, любовь моя, — сказал Спартак, обнимая ее. — В Болонье много прекрасных магазинов. Мы купим все, что нам нужно. А поставщики начнут знакомиться с синьорой Рангони.
Лена опустилась на край кровати и взглянула на него в отчаянии.
— У меня нет ни гроша.
Спартак присел рядом с ней, вынул бумажник темной кожи и вложил ей в руку.
— Открой и посмотри.
Бумажник был набит широченными, как простыни, столировыми банкнотами.
Лена смутилась:
— Я не знала, что у тебя столько денег…
Спартак сунул руку в карман куртки и вытащил брошку.
— Держи, Маддалена. Это мой первый подарок тебе.
Лена с восхищением уставилась на прекрасную розу из жемчужин и сверкающих, как звезды, зеленых камней.
— Дамасская роза! — воскликнула она с восторгом. — Какое чудо! Где ты ее взял? — И, не дожидаясь ответа, попросила: — Приколи мне ее вот сюда, на отворот блузки.
— Она принесет тебе удачу, — торопливо проговорил Спартак, чтобы избежать неловких объяснений.
— Удача — это как раз то, что нам понадобится. — Лена улыбнулась, но в ее голосе прозвучала нотка грусти.
И все же она была страстно влюблена, и ей все еще не верилось, что она наконец-то сможет соединить свою жизнь с человеком, о котором столько мечтала.
ТОТ, КТО ВЛАДЕЕТ СОТНЯМИ МИЛЛИАРДОВ…
— Тот, кто владеет сотнями миллиардов, — сказал Антонио Мизерокки, — должен готовить себя к крупным неприятностям.
— Вроде тех, что произошли с моим отцом, — подхватил Спартак Серандреи.
— Верно, — согласился Антонио. — Джулиано нажил себе немало врагов. Он всегда шел напролом прямо к цели, не считаясь с мнением окружающих.
— Вы хорошо его знали?
Старик кивнул. В комнате раздался бой красивых настенных часов XVIII века.
— Пора принимать лекарства, — с досадой вздохнул Тоньино. — Я превратился в настоящего поглотителя ядов.
Он встал с кресла, направился к дверям характерным для него скованным шагом и скрылся в соседней комнате.
