— Вот уж такого я не ожидала, — прошептала Лена, поднимая котенка на руки. — А ты что об этом думаешь? — спросила она у Мичи. — Это будет ужасно, если мы его прочтем?
Ей тут же припомнился один из уроков, преподанных Одеттой Сфорца: «Корреспонденция священна. Мой муж никогда бы не посмел прочесть письмо, адресованное мне».
Поднявшись по лестнице, Лена вернулась в спальню, вновь присела к раскрытому секретеру и положила конверт перед собой.
Она спрашивала себя, кто такая эта Альберта Бенини, и ей припомнилась сплетня, давным-давно услышанная от маленькой Антавлевы. Как-то раз дочка управляющего сказала ей:
— У помощника управляющего есть зазноба.
— Меня это не касается, — перебила ее Лена.
— Вообще-то меня тоже. Я просто так сказала. И потом, я ее знаю, — принялась оправдываться девочка.
— Антавлева, перестань совать нос в чужие дела, — рассердилась Лена.
— Да все это знают! Она учительница, в школе у меня преподает. Зовут ее Альбертой. Очень симпатичная. Представляешь, на переменке вместо того, чтобы поболтать с другими учителями, она с нами играет.
Лена отбросила сомнения, распечатала конверт и прочла содержавшееся в нем послание:
«Спартак, любовь моя, мне совершенно необходимо с тобой увидеться. С нашего последнего свидания я не имею о тебе никаких известий. В усадьбе графа Сфорцы мне говорят, что ты у них больше не работаешь. Дома я боюсь тебя искать, не знаю, что сказать твоей матери. Прошу тебя, отзовись. Я жду.
Твоя Альберта».
Сохраняя ледяное спокойствие, Лена аккуратно сложила письмо и сунула его обратно в конверт. Она так и осталась сидеть, уставившись в пустоту и чувствуя, как в душе у нее закипает неистовая ярость, готовая с минуты на минуту вырваться наружу. В конце концов она сжала кулак и изо всех сил стукнула по откинутой крышке секретера.
Испуганная Мича соскочила с ее колен, одним прыжком достигла кровати и спряталась под ней. Лена выудила из мусорной корзинки свое письмо, адресованное Антонио, энергично расправила его ребром ладони и вложила в конверт, а потом надписала на нем адрес Тоньино и бегом бросилась на почту.
Спартак не заслуживал, чтобы с ним церемонились.
Вернувшись домой, Лена принялась листать только что купленную газету в поисках страницы объявлений. Она твердо решила найти работу. В доме графа Ардуино ее многому научили, и теперь Лена вполне могла рассчитывать на должность кастелянши. Она отметила несколько адресов, уже предвкушая радость вновь обретенной независимости, которую должны были ей доставить самостоятельно заработанные деньги. Больше она не станет брать деньги на хозяйство у Спартака и не будет чувствовать себя содержанкой.
Он вернулся домой к ужину, оставил в прихожей портфель, шляпу и куртку, после чего бегом поднялся по лестнице, на ходу окликая ее:
— Где ты, любовь моя?
Лена поджидала его на пороге кухни. Ни на приветствие, ни на поцелуй Спартака она не ответила.
— Ты от меня что-то скрываешь? — спросил он, слегка встревоженный таким приемом.
— А может, это ты что-то от меня скрываешь? — ответила она.
Спартак втянул ноздрями воздух и шутливо заметил:
— Не слышу запаха «минестроне»
[43]. Моя любовь не приготовила ужин. Угадал?
— Забирай свою куртку и сумку, — решительно приказала Лена.
— Почему? — Он был поражен.
— Потому что сегодня вечером ты не будешь есть в этом доме, а сегодня ночью не будешь спать в нашей постели, — неумолимо продолжала она.
— Если это шутка, — возмутился Спартак, — то совершенно не смешная. Я у себя в доме, ты моя жена, я требую объяснений.
— Вот тебе объяснение, — ответила Лена, вложив ему в руку письмо Альберты Бенини.
Спартак понял, что крыть нечем.
— Где ты его нашла? — спросил он, стараясь выиграть время.
— Никаких вопросов. А главное — никаких оправданий! Ничего не хочу слышать. Хватит с меня того, что я прочла, — все больше свирепея, продолжала Лена.
Спартак все же предпринял отчаянную попытку:
— Я ни в чем не виноват, Лена, поверь мне.
— Ты должен уладить это дело. А иначе можешь не возвращаться домой.
— Ты ведьма! — в сердцах закричал он, спускаясь по лестнице и прекрасно зная, что она услышит.
Наказание показалось ему незаслуженным. Его мысли были настолько далеки от Альберты, что он совершенно позабыл об этом письме, переданном ему матерью, когда он с Леной уезжал в Болонью.
В прихожей Спартак открыл дверь, ведущую в контору, и приготовился скоротать ночь в кресле, да еще на пустой желудок. Но сначала он позвонил в Луго.
Глава 2
— Ой, Спартак, наконец-то! — воскликнула Альберта, сняв трубку. — Ты случайно меня застал. Я почти все время провожу в больнице у папы. Он очень болен.
— Мне очень жаль. Что я могу для тебя сделать? — спросил Спартак.
Он сразу же насторожился, уловив, что просьба Альберты о помощи имеет какое-то отношение к болезни ее отца.
— Для меня ничего. А вот для папы ты можешь сделать очень многое. Он так мечтал, чтобы мы с тобой поженились. Прошу тебя, давай разыграем для него небольшую сценку, чтобы он мог умереть спокойно. Просто скажи ему, что мы собираемся пожениться, вот и все. Ему этого будет довольно. Ты окажешь мне эту маленькую услугу? — проговорила она умоляюще.
Спартаку стало не по себе при одной только мысли о том, что придется обманывать умирающего.
— Альберта, мы же давным-давно расстались. К чему нам ломать эту комедию? — спросил он в надежде, что сумеет убедить девушку отказаться от задуманного.
Вместо ответа в трубке послышался только тяжелый вздох.
— Ну, хорошо. Я приеду в Луго. Буду в больнице завтра утром и сделаю все, что ты хочешь, — с великой неохотой проговорил Спартак.
Настойчивые просьбы его бывшей подружки из Луго ничего хорошего не предвещали.
На следующий день в больнице Спартак убедился, что престарелый отец Альберты действительно готов предстать перед создателем. Судорожно ловя ртом последние глотки воздуха, отставной капитан поблагодарил Спартака за то, что, женившись на его дочери, он обеспечит достойное семейное будущее внуку, которого самому старику, увы, уже не суждено будет увидеть.
— Ты ждешь ребенка? — спросил Спартак, как только они вышли из палаты.
— От тебя, — уточнила Альберта.
Он почувствовал, что попал в ловушку. Припомнил, когда они виделись в последний раз: в феврале, холодным воскресным вечером в квартире Эмилио Гельфи. Сроки сходились.
