Невозможно сделать это, не привлекая ребят к индивидуальному приобретению тех знаний, что им интересны. Нужно было бы повернуть дело так, чтобы чисто интеллектуальное обучение желающие могли начинать много позже, чем нынче: число вечных студентов и тех, кто берет академический отпуск, заметно бы поубавилось. И не только это. Почему, например, нельзя в течение жизни сменить несколько специальностей? Ведь нередко буквально через год после защиты экзаменов на степень бакалавра или получения профессионального диплома выясняется, что выбрана не та дорога в жизни, а всерьез подобное осознаётся и вовсе лишь десять, двадцать лет спустя. Встречаются поздние озарения, очень поздно выявившиеся призвания. Так было с некоторыми художниками, писателями. И удивительно, что у некоторых пятидесяти-шестидесятилетних обнаруживается еще большая продуктивность в приобретении новых знаний… Более того, случается это чаще, чем думают: просто лишь немногие находят в себе силы в возрасте заново выбрать жизненный путь, это всегда встречается с недоверием и осуждением: «Этот полуночный демон художеств» и тому подобное. Правда, в Соединенных Штатах, например, это достаточно распространенное явление, если сорокалетний инженер сообщает своему хозяину, что собирается теперь идти преподавать, а преподаватель заявляет: «Теперь я хочу быть коммерсантом или промышленником». Во Франции же подобное рассматривается как неустойчивость характера, или, если раньше такой человек вел стабильный образ жизни, – как расстройство: «Это депрессия на него так подействовала».
Выходит, человек в своей жизни не может ошибаться и начинать все с нуля… Иначе не получит тех пенсионных привилегий, которые ему полагаются!
Если воспитываешь молодых маргиналами, впоследствии им никогда не удастся полностью адаптироваться. Важно научить умению защищать себя.
Нэй
[182], директор школы в Саммерхиле, был в течение тридцати лет единственным представителем новых подходов в педагогике, а на Континенте его быстро классифицировали как человека опасного. В Англии гораздо более развито чувство индивидуальности и больше уважаются методы самовоспитания. И все же сколько выпускников Саммерхила так и не смогли впоследствии адаптироваться в обществе, поскольку не были привиты против испытаний – соперничеством, например. Если воспитываешь молодых маргиналами, впоследствии им никогда не удастся полностью адаптироваться. Важно научить умению защищать себя. Те, кто стремится к самовыражению, столь постоянны в своем желании, что их с пути не собьешь: «Что поделаешь! Другие не понимают, но, быть может, однажды они поймут. И потом, я чувствую, что должен делать то, что я делаю».
Директор школы Монтессори
[183] поделилась со мной таким наблюдением: ребенок, перенесший скарлатину или из-за перелома обреченный на трехмесячную неподвижность, с удивительной быстротой нагоняет пропущенное в школе и успевает больше, чем те, кто оставались в классе, потому что по всем основным дисциплинам работает индивидуально. В методике Монтессори по французскому языку, грамматике и счету весь материал разделен на вопросы, главные и вытекающие из них промежуточные. Ребенок повторяет весь основной пройденный за год материал, то есть просматривает и пересматривает главные вопросы, а если тормозит на одном из них, то уже по своей персональной тетради, которую каждый ведет самостоятельно, возвращается к вопросам промежуточным, начиная повтор с того, на чем споткнулся. Утром работают каждый сам по себе в присутствии учителя, отвечающего на вопросы, которые одолеть детям самостоятельно не под силу; в полуденное время уже все вместе воспитанники занимаются предметами: историей, географией, и пусть играют, пусть двигаются… У каждого своя собственная тетрадь, и они работают, к примеру, над одним историческим периодом, одной географической зоной, одной литературной темой и т. д. Работают вместе, но каждый трудится самостоятельно. А затем на уроке, под руководством учителя, который предоставляет слово каждому из них и резюмирует сказанное, они делают общим достоянием то, что нашли по отдельности. Таким образом, они учатся выражать свои мысли, чтобы быть понятыми другими и, имея собственный взгляд на вещи, уважительно относиться к собеседнику.
Ребенок, который заболел или которого родители увезли в путешествие, изучает материал самостоятельно: по вопросам. Если он хочет заниматься только счетом, он им и занимается, французским будет заниматься в следующий триместр или на следующий год. И если этот ребенок почувствовал, что достиг за один триместр по какой-то одной дисциплине уровня знаний ребят, которые занимались ею год, или вообще опередил их на год, его обуревает такая гордость, что он безбоязненно обращается к тому предмету, по которому у него не такие хорошие отметки, и в этом ему помогает учитель, регулирующий занятия всех учеников.
То, что у Монтессори называется «работой по карточкам» – это адаптированная к детскому уровню работа студентов. Без каких бы то ни было подпорок дети помогают себе сами, манипулируя этими карточками. «Ага! Сегодня я сделал десять больших карточек… Я сделал пять и перешел к промежуточным вопросам…» Они регулируют свои усилия самостоятельно. Программа у Монтессори сделана чудно, таким образом, что если знаешь большие карточки, то промежуточные и подавно. Очень хороший метод, который можно перенести на все предметы. Дети в этой школе были от 6 до 12 лет. Занимались они лишь тем, что их интересовало: например, одна группа из четырех-пяти детей занималась только Францией, а остальные – всей Европой, один-два человека – экономикой, другие отдавали свои силы физической географии, а затем с учителем добирали уже все те знания, которые приобрела каждая группа в отдельности. Каждому было что сказать. И те и другие учились находить первоисточники тех ответов, которые давались.
Конечно, такой метод требует активного участия ребенка в обучении и совершенной незагруженности учителя. Но умственная и общефизиологическая активность каждого столь же хорошо поддерживается физической заинтересованностью, которая возникает вслед за интеллектуальным любопытством. Воображение и ум каждого ученика служат группе, которая объединяет лиц, взаимодополняющих, взаимообогащающих друг друга.
Почему таким же образом не привлечь детей к приобретению знаний по ступеням, экзамены по которым были бы организованы государством вне стен школы? Школа будет с классами, как и была, а рядом – библиотеки. С восьми-девяти лет ребенок сможет заниматься сам, чем захочет. Это будет очень развивать детей. И наверняка станет меньше детей ущербных, поскольку будет уважаться индивидуальность каждого. При такой системе станет возможным выявить больше талантов, не просмотреть божьего дара.
Много говорят (это стало почти модным) о детях, чьи неприятности в школе вызваны неблагополучием дома. Это дети эмигрантов, брошенные дети, дети из распавшихся семей. Для многих то, как они разговаривают в школе, какой лексикой пользуются, ничего общего не имеет с их домашним обиходом, и, сравнивая себя с товарищами, они объявляют своих родителей несостоятельными с точки зрения социоэкономической. В их доме не общаются, нет книг, не слушают музыку, не проявляется никаких культурных инициатив. В семьях обеспеченных это все присутствует, но, имея все это, множество детей точно так же считают себя обделенными, переживая нестабильность отношений между родителями или их разрыв. Дети не чувствуют себя защищенными. Они умные, чувствительные, способные, развитые, но из-за страхов отказываются от всего. Некоторым чужд дух соревновательности и, тем более – соперничества, а ничего другого в школе предложить не могут. Даже в художественных школах бывают слишком директивные методы, а ведь сюда приходят дети с очень обостренными чувствами, и уже то хорошо, что они пришли, что присутствуют на занятиях, только заниматься с ними нужно в соответствии с их собственным внутренним ритмом. Такие занятия по выбору предоставят детям возможность для самообразования и самостоятельного развития в любом возрасте. И в спорте, и в искусстве могут быть самоучки, могут быть активные, а могут быть и такие дети, которым просто нравится смотреть, что делают другие; и среди них найдутся и те, кто захочет сам заняться тем же. Ну почему в школе надо обязательно быть активным?
