В Мезон Верт – пятьдесят детей в небольшом помещении, но нет ни криков, ни плача, – всё живет, копошится, чем-то занимается. И это очень хорошо.
Замыкающаяся сама на себе нуклеарная семья является вырождением общества. Общество может стать защитником детских интересов, позволяя детям выйти из этого душного круга; но и оно, точно так же, может идти в том же самом направлении и само превратиться в другой замкнутый круг.
И все же структура, замкнутая на двадцати детях одновременно, не столь замкнута, как замкнувшаяся на одном; двое-трое взрослых и двадцать детей – все-таки лучше, чем двое взрослых и один ребенок.
Современное общество амбивалентно: с одной стороны, оно помогает ребенку выйти из-под семейного гнета, который мешает ему развиваться, – это возможно лет в тринадцать-четырнадцать, когда ребенок уже вполне готов к самостоятельности и к тому, чтобы брать на себя большую ответственность. С другой же стороны, более, чем когда бы то ни было, современное общество предлагает детям готовые модели. Оно определяет цели, производит отбор среди детей путем соревнования. Это, бесспорно, освобождает ребенка от его семейной обстановки, и он быстро от нее освобождается; но одновременно – общество завладевает ребенком, который испытывает на себе его высшую силу. Общество заставляет всех детей играть в гуська: если не достиг определенной клеточки, возвращаешься на точку отправления или выходишь из игры – это обязательно и желательно. Но зачем удалять из игры кого бы то ни было? Можно этого и не делать. Надо просто сориентировать некоторых молодых людей на тот вид деятельности, который им нравится и которому соответствуют их образование и умственное развитие; и в этом случае, возможно, крайние меры и не потребуются.
Однако зачем же производить отбор, селекцию детей по группам вместо того, чтобы вести индивидуальную работу? Все потому, что создается система судейства, а для того, чтобы судить, каковы ученики, нужно, чтобы они были похожи на какую-то штампованную форму.
Ребенок попадает в ловушку. Он оказывается в системе с определенным количеством заранее проложенных маршрутов, изменить которые невозможно; в них есть свои тупики и свои западни-ловушки, откуда уже не выберешься. Определено также, что считать тупиком, а что – правильным путем, и – в конце концов – кто не пошел по этому маршруту, тот и не дошел.
Происходит фантастическое разбазаривание тех жизненных сил, что заключены в детях, и это смертельно для общества. Потому что живут не только те, кто проходит отбор. Все живут в этом обществе.
И вот парадокс: ребенок находит прибежище в нуклеарной семье, которую должен был покинуть, чтобы обрести самостоятельность, и в нее же он возвращается, чтобы замкнуться, когда общество отбрасывает его от себя. В этом случае семья еще усугубляет поражение – будут ли родители настаивать на продолжении ребенком поиска себя в том направлении, в котором он не может этого сделать, или же – возьмут на себя всю заботу о нем как о совершенно недееспособном, как о маргинале. Ну, а раз ребенок не удовлетворил желания своих учителей и не может этого сделать, поскольку идет в ложном направлении, свое собственное желание, выходит, ему надо задушить. Ему в вину ставится все: его желания, его любопытство, то, чего он жаждет. Таким образом, семья принимает решение общества как вердикт. Но вердикт этот относится к определенному «закреплению» этого человеческого существа в обществе, а не к самому человеческому существу. Мне кажется, что подобная политика выявления худшего в области образования, выявления неудачи характеризует, скорее, конец системы установившегося образования, а не конец цивилизации. Не мешало бы пересмотреть полностью вопрос воспитания и образования ребенка в зависимости от его взросления как физического, так и умственного, и в соответствии с возможностью его коммуникации с внешним миром. И пусть каждый получает образование там, где хочет, и учится тому, чему хочет. Школа должна была бы стать местом, где взрослый предлагает ребенку завоевывать то, что ребенку хочется, а не заставлять его заниматься, когда у того нет никакого желания. И тогда взрослый, а не ребенок будет «записываться» на занятия: «Я приду во столько-то и на столько-то».
А пока не произошло этой революции в умах и нравы не изменились – неудивительно, что дети будут находить себе прибежище в научной фантастике.
Поем оперу в семь лет
В 1982 году сто семнадцать детей в возрасте от 7 до 11 лет из начальной школы Edouard-Herriot de Fresnes осуществили в зале Фавар, в Парижской Опера-комик, постановку оперы «Секреты ночи» по сказке Андерсена. Спектакль они полностью создавали сами: либретто, звукозапись, постановка, декорации и костюмы. Готовили в течение года. В первом триместре занимались движением и оркестровкой. И в соответствии со вкусами и талантом каждого ребята распределились по мастерским, стали заниматься в оркестре, петь.
Новым в работе взрослых явилось то, что они не отбирали участников, а привлекли к постановке всех детей, используя возможности каждого ученика, каким бы ни был его уровень.
Трудовые нагрузки в программе школы
В интернатах и пансионах дети никогда не убирают за собой, не занимаются приготовлением пищи. А почему бы по очереди не привлекать их к работе на кухне, в огороде, к уборке, покупке продуктов? И не только к чистке картошки, как в армии, но и к сервировке стола. Почему? Слышу возражения: «Потому что могут порезаться или обжечься». Но если бы, когда дети были маленькими, матери приучали их к домашним обязанностям, ничего страшного не случилось бы. И все эти дети могли бы закончить школу с определенными житейскими навыками. Кроме того, в детях сохраняется убеждение, что эта работа у взрослых не пользуется любовью. Детям никто не говорит, что уметь трудиться по хозяйству – важно и необходимо. Работа на кухне становится наказанием. Было бы меньше отвращения к физической работе, говори взрослые детям чаще, что поддержание порядка в собственном жизненном пространстве и по отношению к себе самому – дело общее и зависит от распределения обязанностей.
Как сделать так, чтобы школу полюбили?
Мне бы хотелось резюмировать высказанные здесь идеи по изменению организации школы для того, чтобы детям было там радостно, чтобы они могли учиться приобретать вкус к труду, а также чтобы они научились сдерживать свои порывы для действительной стабилизации собственной личности. И чтобы ими руководил не страх, а чувство свободы, когда один должен отличаться от другого, любя других, кто в свою очередь с любовью относится к нему, при этом каждый терпеливо принимает индивидуальные и семейные особенности другого.
Пространство и его организация. Время
Всякая начальная и средняя школы должны были бы состоять из следующих трех типов помещений: классы, мастерские и библиотека; время личной и общественной жизни следовало бы распределить следующим образом: еда, учение и обучение ремеслам и разным видам искусства, отдых и перемена. Работа на кухне и уборка помещения могли бы по очереди доверяться группам детей, желательно – разного возраста, и чтобы выполняли они такую работу вместе с компетентными и ответственными взрослыми. В таком случае желательно, чтобы и уборщицы, и повара на кухне кое-что понимали в педагогике, чтобы они могли заинтересовать детей и ввести их в разные виды работ: вымыть посуду или произвести уборку, благоустроить и украсить помещение школы, сюда же следует отнести и ремонтные работы в школьных мастерских.
