Но слова мадам мало чем могли помочь Джорджии сейчас, когда она приближалась к дому. Девушка испытывала растерянность. Все было совсем иначе на маленьком фуршете – который прошел на удивление успешно, когда миссис Брайант вышла к ним и помогла с обслуживанием. Но там Джорджию окружали люди, которых она знала: мама и тетушка, а также подруги по пансиону мадам Дидье.
Еще раз сделав глубокий вдох, Джорджия прошла по дорожке, выложенной черно-белой плиткой, и вошла в дом.
Ее обдало жаром после холода снаружи. Было всего лишь четверть восьмого, а нижний этаж дома был уже забит людьми. Сегодня должна была состояться коктейльная вечеринка, о которой так много говорили – не только потому, что она следовала сразу же за церемонией представления, но и потому что семья Эмили Найтингейл владела баснословным богатством.
Оглядывая комнату в поисках хоть одного знакомого лица, Джорджия сожалела о том, что не была более общительной во время фуршета и церемонии во дворце. В доме у Эмили было как минимум две сотни людей, и никого из них она не узнавала.
Блуждая в толпе и прислушиваясь к чужим разговорам, Джорджия поняла, что множество дебютанток точно так же не знали большинства присутствующих, хотя у всех у них было много общего – частные школы, друзья семьи, клубы верховой езды. Джорджия всерьез сомневалась в том, что найдет здесь хоть кого-то, кто посещал бы Школу Пресвятых Сердец в Саус-Гемптоне.
Взяв у официанта бокал фруктового пунша, девушка отошла в угол, сказав себе, что спустя некоторое время отыщет хозяйку, поблагодарит ее за приглашение и вскоре после этого сбежит домой. Приняв во внимание несколько походов в туалет и краткий отдых на канапе, Джорджия решила, что, не испытывая особого дискомфорта, сможет растянуть свое пребывание здесь примерно на полчаса.
– Ты ни за что не познакомишься с будущим мужем, стоя возле туалета. То есть возле уборной, – раздался голос справа от нее, словно отвечая на ее мысли.
Джорджия обернулась и увидела прелестную блондинку, волосы которой были собраны в шиньон, а пышная грудь, подчеркнутая покроем платья, напоминала праздничные воздушные шарики.
– Это ведь уборная, правда? – продолжала незнакомка, хмурясь. – Не ванная комната? Никак не могу запомнить, какое слово для «В», а какое не для «В».
– Не для «В»? – спросила Джорджия, радуясь возможности хоть с кем-то поговорить.
– Для высшего класса. И не для высшего класса, – прошептала ее собеседница. – У меня в сумочке длинный список, в котором я отмечаю все такое. Софа, а не кушетка. Бумага писчая, а не блокнотная. «Что», а не «простите». Последнее кажется мне очень грубым. А тебе?
– Ну, я всегда говорю «туалет». Кто я после этого?
– Элита, конечно. К слову, мне нравится твое платье. Ты не обидишься, если я спрошу – чье оно?
– Мое.
Джорджия почувствовала, что краснеет. Меньше всего на свете ей хотелось признаваться этой ухоженной девочке в том, что пришлось взять коктейльное платье у кузины.
– Я хотела сказать – от кого оно? Кто дизайнер?
Джорджия опустила взгляд и разгладила прямую юбку. Она не могла не признать, что обрадовалась, когда Эстелла показала ей этот наряд. Мать Джорджии взяла розовое платье Клариссы, немного перешила его на груди и на рукавах, а затем, решив, что ткань представляет собой чудесный холст, расписала подол крупными пионами.
– Это эксклюзивная модель, – сказала Джорджия, слегка улыбаясь.
– Ох, оно мне так нравится! – воскликнула блондинка. – Когда объявили, что это будет последнее представление дебютанток, мама забрала меня прямо с занятий и повезла в Париж. Папа в бизнесе просто волшебник. Он говорит, что нужно тратить, чтобы накопить, поэтому мы скупили к сезону самые лучшие из всех возможных нарядов.
– Тебя забрали из школы, чтобы отправиться в Париж за покупками? – Джорджия не знала, ужасаться или завидовать.
– Ну, мои родители отчаянно хотели, чтобы я сюда попала. Пусть даже и в спешке. Слава богу, мама уже нашла для меня спонсора и оплатила его услуги.
– Спонсора?
– Мы заплатили кое-кому, чтобы меня представили ко двору, – объяснила девушка без малейшего смущения. – Какой-то старой тетке, которая с трудом наскребает себе на жизнь, продавая верительные грамоты.
– Я бы в этом не признавалась. Ты ведь знаешь, что кое-кто из собравшихся здесь может оказаться отвратительным снобом.
– Но не ты. Я сразу это поняла.
Девушка протянула Джорджии ладонь.
– Салли Дэли, из Бирмингема. Просто поразительно, сколько тут народу, учитывая…
– Учитывая что?
– Учитывая то, что не все, кто делал реверансы перед королевой, останется и проведет в Лондоне весь сезон. Большинство уезжает.
Джорджия смотрела на нее, не веря своим ушам, и внезапно почувствовала себя одураченной.
– Как жаль, что никто не сказал мне об этом раньше!
– А разве ты не хотела остаться на вечеринки? – спросила Салли. Настала ее очередь выглядеть удивленной. – Где ты будешь танцевать свой танец? – спросила она уже веселее.
– Не думаю, что вообще буду его танцевать.
– О! – с легким оттенком жалости отозвалась новая знакомая Джорджии. – Что ж, тогда приходи посмотреть на мой, мы неплохо повеселимся, хоть я и не знаю пока, как мы сможем соперничать. Папа будет в ярости, когда приедет меня забирать, – уверена, он обязательно воспользуется возможностью всюду сунуть свой нос.
– Он у тебя бойкий, да? – захихикала Джорджия.
– Для папы вся жизнь – одно большое соревнование, – улыбнулась Салли. – Но я не жалуюсь, потому что благодаря этому могу носить платья «от кутюр».
– Ух ты, это платье «от кутюр»?!
Джорджия внезапно заметила, насколько необычен наряд Салли – сшитый из перламутровой жесткой ткани, которая была скроена чуть более красиво и необычно, чем у остальных, и украшенный страусовыми перьями.
– У меня таких пять, – сказала Салли, попивая фруктовый пунш. – Так что можно приступать к охоте за кандидатами в мужья. Мама составила мне список «дебютантских радостей», которые достойны внимания.
– «Дебютантских радостей»?
– Мужчин! – Салли рассмеялась. – Ты что, совершенно не в курсе? Лучше будь внимательней, потому что один из них станет твоим будущим мужем.
– Сомневаюсь! – фыркнула Джорджия.
– Тогда зачем ты здесь?
– Да ладно тебе, Салли. Ты же не могла не заметить, что я не получаю от всего этого ни малейшего удовольствия. Появляться на вечеринках, ждать, молиться, чтобы тебя пригласили на танец, надеяться, мечтать, что это приведет к чему-то более серьезному… К тому же ты видела на представлении всех этих родителей, которые расхаживали, прямые, как доски, и едва ли обменивались между собой хотя бы парой слов. Когда-то у них, возможно, и было собственное мнение, но, как только на горизонте замаячил брак их дочерей, это мнение бесследно исчезло. А у тебя впереди целая жизнь, твоя жизнь. Ты не хочешь выходить замуж. И не хочешь, чтобы тебе подрезали крылья еще до того, как появится шанс их расправить…
