У него были короткие светлые волосы и легкий зимний загар, а фрак сидел на его фигуре лучше, чем на ком-либо из виденных ею до сих пор «дебютантских радостей».
– Замечательно, – улыбнулся молодой человек, когда Джорджия протянула ему почти пустую пачку.
Прикурив от предложенной ею зажигалки, незнакомец лениво улыбнулся.
– Ты тоже не переносишь торжественных речей?
– Полагаю, мистер Найтингейл просто гордится ролью отца. – Джорджия сделала очередную затяжку. – Нет, я вышла сюда, потому что едва ли знаю кого-то из собравшихся и мне показалось, что лучше побыть наедине со своими мыслями, чем чувствовать себя одинокой в толпе незнакомцев.
– Ну, я могу представить тебя кое-кому. Это второй сезон, на котором я появляюсь. Все не так уж плохо, если сумеешь расслабиться.
– Значит, ты уже не новичок, – улыбнулась Джорджия.
– Это не самый плохой способ бесплатно есть и пить в течение полугода. К тому же приятно провести вечер с прекрасной девушкой на залитой лунным светом террасе.
Джорджия смущенно отвела глаза.
Молодой человек выпустил колечко дыма. Его уверенность в себе была очевидна без всяких слов.
– Позволь представиться. Я Генри Боуэн.
– Джорджия Гамильтон. Рада знакомству.
– С кем бы ты хотела тут встретиться? Впрочем, я был бы рад простоять здесь всю ночь, болтая с тобой.
– Но ведь ты меня даже не знаешь.
– Мне всегда нравились люди, предпочитающие компанию собственных мыслей. Они интереснее других.
– Вообще-то я с большим удовольствием посидела бы в открытом кафе в компании друзей или отправилась бы в джаз-клуб послушать музыку. Так что я не вполне соответствую данному тобой описанию, – улыбнулась Джорджия.
– Так почему бы нам этого не сделать?
– Что ты имеешь в виду?
– Не сбежать отсюда. Мы можем отправиться в Сохо или на Кингз-роуд. Впрочем, у меня есть идея получше. В Ричмонде сейчас намечается другая вечеринка, она начнется примерно через час, и мои друзья, которые наверняка тебе понравятся, как раз направляются туда. Мы можем выехать прямо отсюда, остаться там на всю ночь и позавтракать в Хитроу.
– Ричмонд? Хитроу? – Джорджию так и подмывало отправиться навстречу приключениям.
– Мне нравится аэропорт. И хорошо, что у меня нет с собой паспорта, иначе кто знает, куда бы нас в итоге занесло. Это одна из причин, по которой я пошел служить в армию, помимо того факта, что для университета я оказался слишком глуп, – мне нравится мысль о том, что можно вдруг оказаться где угодно.
Джорджия смотрела на него широко открытыми глазами.
– Но, если тебя отправят в другую страну, ты же окажешься на войне? Есть ведь и более безопасные способы путешествовать.
– Ты говоришь так, словно я тебе небезразличен. – Генри улыбнулся, и Джорджия почувствовала, как ее сердце пропустило один удар.
Она покраснела, радуясь, что в лунном свете этого не видно.
– Ну, что скажешь? Остаешься или едешь со мной?
– Я бы с радостью ушла отсюда, но, боюсь, речь затянется надолго. Кажется, мистер Найтингейл наслаждается звуком собственного голоса.
– Так давай просто сбежим.
– Как? Нас заметят официанты и тут же затащат обратно. У них, наверное, по лассо в каждом кармане.
Генри рассмеялся, и ей стало хорошо.
– Что ж, тогда давай искать пути побега.
– Тебе легко говорить – тебя тренировали для подобных действий.
Генри заглянул за балюстраду.
– Тут не больше четырех с половиной метров, – сообщил он. – И водосток тянется отсюда до самой земли. Как думаешь, ты справишься?
– Ты что, шутишь? Когда я жила в Париже, я сбегала из окон, расположенных на высоте в два раза больше этой.
– Ты интригуешь меня все больше.
Генри полез первым. Он спустился за считанные секунды. Джорджия перекинула через балюстраду сначала одну ногу, затем другую и прошлась вдоль края террасы, чтобы последовать за Генри. Когда девушка схватилась за трубу водостока, ей показалось, что сердце бьется у нее в горле. У нее свело шею.
– Почему нельзя было просто выйти через дверь? – крикнула Джорджия, изо всех сил цепляясь за трубу и скользя вниз.
А потом ее ступни коснулись земли. Генри схватил ее за руку и повел к калитке в конце сада.
– Сезам, откройся, – сказал он, поворачивая тяжелую ручку.
Они оказались на задней улочке Белгравии и помчались, смеясь и задыхаясь, мимо белых домов с террасами, словно узники, сбежавшие из тюрьмы.
– А вот и моя машина, – сказал Генри, подводя Джорджию к маленькому «фиату».
Он открыл для нее дверцу, и девушка забралась внутрь.
Когда мотор заурчал, Джорджия стала наблюдать за тем, как рука Генри передвигает рычаг передач на первую скорость, как мелькает полоска загара на его твердом запястье.
– Я чувствую себя непослушной девочкой.
– И тебе это нравится, правда?
«Фиат» ехал быстро, проносясь по улицам, которые были незнакомы Джорджии. Генри рассказывал ей об Уэльской гвардии: о строгом полковнике, о том, что их полк недавно получил направление в зону Суэцкого канала.
Когда они проезжали через реку по мосту, Джорджия восхищенно вздохнула.
– Тут так красиво! – сказала она, чувствуя, что от открывшегося вида у нее кружится голова. – Раньше я очень любила гулять вдоль Сены.
– Тогда давай прогуляемся по пешеходной дорожке, – предложил Генри, показывая направо и останавливая машину у маленького пирса.
Генри выключил мотор и уронил руку на спинку пассажирского сиденья.
– Как думаешь, торжественные речи уже закончились? – Он улыбнулся.
Джорджия отметила, что у него чудесная улыбка и идеальные зубы – намек на хорошие гены.
– Они, наверное, выслали за нами поисковую партию. Боже, знаешь, я ведь даже не успела поблагодарить хозяйку вечера.
– Она твоя подруга?
– Ни разу в жизни ее не встречала. Это приглашение устроила моя тетя.
– Тогда хозяйка даже не заметила ни твоего прибытия, ни отъезда, хотя, я уверен, кое-кто из мужчин тебя запомнил.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что люди замечают, когда самая красивая девушка вдруг исчезает с вечеринки.
Джорджия опустила взгляд на колени и почувствовала, как Генри поворачивается на своем сиденье.
– Посмотри на меня, – прошептал он.
Она повернулась, и его пальцы погладили ее под подбородком, а затем он обхватил ладонями ее лицо.
