— Вы с Джилсом сегодня приехали в экипаже?
— Да, конечно. У Джилса есть фаэтон — предмет его особой гордости. Уверена, ты будешь поражена, когда я скажу, что он разрешил мне недолго подержать вожжи, когда мы ехали через болото, хотя, скорее всего, он это сделал, чтобы иметь возможность крепче держать пистолет, заметив наших беглецов.
— Беглецов?
— Раф тебе не сказал? Пока мы были в городе, несколько наших и ваших рабов сбежали на болото. Мы узнали об этом в день приезда. Джилс послал за Рафом, но было решено, что преследовать их уже слишком поздно. Мужчины назначили награду за их возвращение и теперь наблюдают. Если те попытаются организовать банду, придется что-то делать. Пока все тихо, и мы можем лишь надеяться, что они разбрелись кто куда.
— Вот почему Рафаэль сказал нам не ездить верхом по дороге вдоль болота!
— Сказал, не объяснив? — Фанни закатила глаза. — Как это на него похоже.
Не желая обсуждать мужа, Кэтрин просто согласилась и продолжила:
— Я не знала, что ты умеешь водить.
Фанни энергично кивнула.
— Это одно из нескольких преимуществ старой девы. Помогает смириться с тем, что мне пора — как здесь говорят? — «забросить корсет на крышку шкафа». От незамужней женщины люди не ждут чрезмерной осмотрительности. Если бы еще они перестали ждать, что мы будем носить эти невероятно безвкусные шляпки старых дев…
— Ерунда. Ты еще не в том возрасте, чтобы так рассуждать.
— В том, уверяю. И я вполне довольна тем, что слежу за домом моего брата, — энергично продолжила она. — Единственное, что может это изменить, — решение Джилса жениться, но это вряд ли произойдет. Ни ему, ни мне не посчастливилось найти любовь.
Пока они шли по внутреннему двору и поднимались по винтовой лестнице, Кэтрин так и подмывало спросить девушку, что значит ее последняя фраза, но она сдержалась. Возможно, это вынудило бы болтушку Фанни дать более откровенный ответ, который привел бы в замешательство их обеих. И это оказалось мудрым решением, как позднее поняла Кэтрин. На лице Фанни явственно читалось облегчение, и едва они вошли в дом, как она принялась бурно нахваливать произошедшие благодаря Кэтрин перемены и рассказывать о ходе своей весенней уборки. Лишь приближение мадам Тиби заставило ее прерваться.
— Простите, мадам Наварро. Кук спрашивает, останутся ли на обед мадемуазель и месье Бартон.
— Вы же останетесь, правда? — спросила Кэтрин, затем, не дожидаясь ответа, повернулась: — Передайте Кук, что они непременно останутся, и распорядитесь, чтобы Оливер приготовил два дополнительных места за столом.
Когда мадам Тиби ушла (ее шаги были едва слышны благодаря тапочкам, которые она любила надевать в доме), Фанни повернулась к Кэтрин.
— И как ты ладишь с загадочной мадам Тиби?
— Она хорошо относится к Соланж, — сказала Кэтрин.
— Признаюсь, у меня бы все холодело внутри, если бы она, крадучись, бродила по моему дому. Кажется, она из тех, кто подслушивает под дверью.
— В твоих словах есть доля правды. — Кэтрин грустно улыбнулась. — Я не раз натыкалась на нее. Скажи мне, ты когда-нибудь слышала, что она занимается вуду?
— Честно говоря, я частенько задавалась этим вопросом, — ответила Фанни, нахмурив брови над серыми глазами. — Я слышала, как мои слуги говорили, что в Альгамбре есть женщина, которая ворожит, готовит приворотные зелья и другие, куда менее безобидные снадобья. Кроме нее, никто не приходит в голову. Конечно, это странное занятие для женщины ее положения. Не хочу тебя пугать, Кэтрин, но подобные увлечения говорят о ее неуравновешенном характере, а это может быть опасно.
— Опасно чем?
— Кто знает? Но мне говорили, что в культе вуду широко используются яды. На твоем месте я бы ела только то, что едят Соланж и Рафаэль.
С задумчивым видом Кэтрин сказала:
— Она никогда не угрожала мне лично.
— Естественно. Ведь это было бы неосмотрительно, правда? Благодаря миссионерской деятельности на востоке я знакома с магией и колдовством. Мне кажется, эта женщина, почувствовав исходящую от тебя опасность, не станет использовать примитивную магию, но попытается ударить по тебе через кого-то другого, близкого, кто тебе небезразличен.
Кэтрин пристально посмотрела на нее.
— Был один инцидент с Али и Индией. Я так до конца и не поняла, почему мадам Тиби набросились на эту девушку.
Когда Фанни узнала подробности, она задумчиво произнесла:
— Индия. Было что-то… — Потом покачала головой. — Не могу вспомнить. Что-то, связанное с ее родителями.
— Думаю, в ней течет кровь индейцев натчи.
— Может, и в этом дело. Но вопрос о мадам Тиби гораздо важнее. Я настоятельно рекомендую тебе поговорить об этом с Рафом.
— Он не станет слушать.
— Разве? — удивилась Фанни. — Сомневаюсь, что он предпочтет слушать не тебя, Кэтрин, а свою сестру, хоть и горячо любимую.
На лице Кэтрин мелькнула улыбка.
— Ты не понимаешь.
— Возможно. Он все еще ревнует к Маркусу Фицджеральду и тому, что он поблизости?
— Все еще? — непонимающе переспросила Кэтрин.
— Он был вне себя от ярости, когда узнал, что мы можем пересечься во время путешествия по реке. Ты не знала?
Кэтрин молча покачала головой.
— Джилс говорил, что никогда еще не видел его в таком ужасном настроении. Я и сама заметила это после того, как мне сказала Соланж, но подумала, что он, скорее всего, позволит тебе развеять его подозрения. Это неправильно с его стороны, особенно когда Фицджеральд наносит визиты всем в округе, чувствуя себя здесь как дома. — Голос Фанни прозвучал резко. — Видишь ли, он гостит у Трепаньеров. Если на мою вечеринку приглашены они, значит, наверняка он тоже явится. Ты ведь понимаешь, что это будет значить?
На долю секунду у Кэтрин появилось желание рассказать Фанни о встрече с Маркусом и его ухаживаниях за Соланж, но потом она передумала.
— Для меня это ничего не будет значить, — твердо ответила она.
— А для Рафа?
— Ты же прекрасно знаешь, Фанни, что мы поженились по необходимости. Давай не будем делать вид, что это не так. Я не понимаю, почему Рафаэль переживает — разве что, конечно, как ты говоришь, это ревность из-за задетой гордости собственника.
— Почему-то мне не верится, что Раф мог бы жениться, не испытывая по меньшей мере сильного желания, — медленно проговорила Фанни.
— Даже ради чести? — Кэтрин выдавила из себя ироничную улыбку.
— Прости, я не хотела совать нос в чужие дела или смущать тебя. Просто ты и Раф… Вы смотритесь так идеально, так подходите друг другу. Было бы ужасно, если бы вы не были счастливы.
Они не стали развивать эту тему, а предпочли заговорить о другом. Но в глубине души Кэтрин зародился страх. Она уже давно обнаружила поразительную особенность мужа узнавать все, что происходит вокруг. Оказывается, все это время он знал о присутствии Маркуса в этих местах. Если ему известно так много, сколько он еще узнал?
