Она вроде улыбнулась, но в этой улыбке было больше печали, чем веселья.
— Но ведь у вас уже есть три хозяйки, как мне известно.
— Ко всем чертям! Я выгоню их, едва вы вступите на мой порог.
В моих руках она была такой тоненькой, такой беззащитной, что я ощутил желание. Провел рукой по ее бедру, изгибу талии, коснулся груди. Ого, а у этой шелковиночки грудь что надо.
Но она вдруг отступила, вырвалась.
— Вы думаете, что теперь любой может делать со мной что угодно?
Я ничего не понял. О чем она? Я ведь предложил ей стать хозяйкой Фелинга!
Вокруг башни сгущался туман. Последнее время заметно потеплело, и Тауэр-Вейк словно увязал в этой белесой мгле. И мы с Гитой были точно одни на заколдованном острове. Я и эта серебристая туманная фея, что и боялась, и зависела от меня. Клянусь Святым Дунстаном, до чего же это возбуждало!
Но в этот миг на лестнице сзади раздались шаги и появилась эта сучка Эйвота. Так и кинулась меж нами.
— Имейте благородство, Хорса из Фелинга! Перед вами леди, а не девка из фэнов.
Черт возьми! Да эта крестьянка меня совсем не боялась. И это после того, как я валял ее, как хотел!
— А ну-ка посторонись, голубушка. Я делаю миледи предложение, и она почти согласна.
— Предложение! — фыркнула эта рыжая бесстыдница. — Вот освободите ее от Ансельма, а тогда и говорите о женитьбе.
Они ушли, а я остался на башне. Стукнул кулаком по одному из зубьев парапета
[55], так что заболел кулак. Кровь Водана! Они что, забыли, как зависят от меня? Если мы выкрутимся из этого положения, Гита просто обязана будет принять от меня брачные браслеты.
И тут я услышал звук, от которого едва не подскочил. Проклятый туман! Не будь его, я бы давно заметил, что появился враг. А так рог трубил у самой башни. И с леденящей ясностью я понял, что время испытания пришло. Чертов аббат явился к Тауэр-Вейк!
Звук рога был для всех, как гром среди ясного неба. Мой трусливый сыночек Олдрих опять заплакал. Великий Водан! — неужели это я породил столь слабое создание? Я огляделся, велел всем заткнуться. Сам занял позицию в амбразуре бойницы, выходящей на дамбу. Ах, если бы не туман! Я еле различал силуэт всадника перед поднятым мостом. То, что мост работал, было моей заслугой, и я внутренне возгордился своей предусмотрительностью.
— Кто это смеет трубить в рог на земле леди Гиты Вейк, устраивая переполох, словно лис, забравшийся в курятник?!
Воин оторвал свою дудку ото рта и громко крикнул:
— По закону эти земли находятся в пользовании преподобного аббата Бери-Сент-Эдмундса. Он распоряжается ими как лорд-опекун несовершеннолетней девицы Гиты Вейк, которая оказалась столь неразумной, что примкнула к мятежникам. Но отец Ансельм готов простить ее, если она добровольно выйдет к нему и сдаст для суда и следствия всех подлых бунтовщиков, какие посмели восставать с оружием в руках против своего господина и благодетеля.
Я ощутил гнев. Оглянувшись, увидел рядом Утрэда, опиравшегося на дротик. Хотел было вырвать у него оружие и пронзить дерзкого парламентера, но Утрэд удержал меня.
— Этот человек — герольд. Мы покроем себя бесчестьем, если нападем на него.
И кто бы меня учил?! Простолюдин, нахватавшийся рыцарских замашек у псов-норманнов? Но дротик он держал крепко. И мне пришлось вернуться к бойнице. Набрав в грудь побольше воздуха, я проревел в ответ:
— А теперь выслушайте наши условия! Вы немедленно уберетесь из этих владений, иначе немало матерей будут носить траур по безумцам, решившим напасть на саксов у башни славного Хэрварда! И это говорю я, Хорса из Фелинга, защитник старых саксонских вольностей и обездоленных девиц.
В этот миг рядом с герольдом появился еще один всадник. Даже туман не помешал мне распознать в этой тучной фигуре, восседающей на муле, алчного аббата из Бери-Сент-Эдмундса.
— Хорса? Зачинщик смут и беспорядков в Норфолке? — донесся до меня его полный яда голос. — О, всем известно, что ты разбойник. И если я расправлюсь с тобой, то, — клянусь мощами святого Эдмунда! — еще не один благородный рыцарь или землевладелец в этих краях поблагодарит меня, что избавил край от такой заразы. А уничтожить тебя, уничтожить всех вас, смутьяны, я имею полное право. По закону я опекун и распорядитель этих земель. И внучка Хэрварда принадлежит мне, как и все ее имущество и владения. Восстав же против меня, она восстала и против короля Англии. И стоит мне лишь приказать… Но я духовный пастырь и добрый христианин.
— Поп, ты еще не охрип читать проповеди в тумане? — прервал я разглагольствования этого норманна в сутане. — Скоро ты начнешь маяться горлом. А потом и зубами, если попытаешься разгрызть такой орешек, как Тауэр-Вейк.
— Это ваш ответ? — через минуту-другую спросил Ансельм.
— Вот наш ответ! — крикнул я. И все же выхватил у замешкавшегося Утрэда дротик, метнул в аббата.
Видимо, из-за тумана я промахнулся, и острие вместо проклятого попа пронзило его мула. И я хохотал, глядя, как этот жирный святоша выбирается из-под него и бежит по дамбе прочь, путаясь в складках сутаны. А воин-герольд даже обогнал его, должно быть, опасаясь, что следующий бросок будет направлен в него.
— Не следовало бы так поступать, — сухо сказал Утрэд. — Это только обозлит аббата.
— Разве у нас был выбор? — огрызнулся я. И посмотрел туда, где стояла леди Гита.
Она была бледна. Спросила:
— Как долго мы сможем выдержать осаду?
— Да сколько угодно. У нас есть вода, пшено, овес, молоко, есть наш скот. А ваш дед, миледи, строил свое кремневое убежище на совесть.
Почему-то показалось, что мои слова не сильно ее обнадежили. Ушла. Позже я увидел ее коленопреклоненной, погрузившейся в молитву настолько глубоко, что не заметила, как я подошел. И я вынужден был ждать, пока она закончит молиться. Но мое терпение не безгранично. Я взял девушку за плечо.
— Вот что, миледи…
Она вздохнула и поднялась, осеняя себя крестным знамением. Не дожидаясь моих слов, заговорила сама:
— Нам изначально не следовало полагаться на Тауэр-Вейк. Это было ошибкой. И да помогут нам Бог и святые угодники, ибо выхода у нас теперь нет.
Значит, она сожалеет, что доверилась мне. С некоторых пор в глубине души я и сам сознавал свою неправоту. Но признать это мне не позволяла гордость. Поэтому я принялся уверять леди Гиту, что наше положение не так уж и безнадежно — башня отменно укреплена, подобраться к ней можно только по насыпи, но и насыпь не поможет нашим врагам, ибо ее пересекает ров, а мост поднят. Вокруг — глубокие воды озера, и даже если эти нормандские умники попробуют атаковать нас на плотах и лодках, то в Тауэр-Вейк достаточно камней, стрел и дротиков, чтобы отправить их на корм рыбам. Главное для нас — продержаться хотя бы несколько дней, а там поднимутся саксы по всему графству и помогут нам…
