Я была заинтригована. Оставив свое окружение, поднялась на возвышение, где стоял трон, и остановилась позади отца. Я могла это себе позволить.
Теперь я видела лицо крестоносца. А главное — он заметил меня и даже на какой-то миг запнулся. Я ободряюще улыбнулась прекрасному рыцарю.
Они с королем обсуждали дела тамплиеров, а вскоре перешли к тому, о чем говорила Мод: рыцарь сообщил о своем намерении после завершения миссии в Темпле выйти из ордена и поселиться в Англии. А затем попросил у короля разрешения принести вассальную присягу и вступить в наследственные права.
Я слушала внимательно. Конечно, этот крестоносец — сакс, но отчего-то даже это не поколебало моей симпатии. Ведь он был так хорош! Мне нравилось его смуглое, как у всех, кто долго пробыл в Святой земле, лицо с правильными, хотя немного резкими чертами. Небольшой нос с благородной горбинкой, а рот нежный, как у девушки, что особенно очаровывает в сочетании с мужественным подбородком и крепкой шеей. Волосы длинные, как у большинства вернувшихся из Крестового похода; они красиво вились, цвет их высветлило солнце, ибо, как я заметила, у корней пряди заметно темнели. Но больше всего мне понравились его глаза: миндалевидные, с легким прищуром, они были выразительными и полными глубокой синевы. Настоящие сапфиры, прозрачные и сияющие под темными дугами бровей.
Я смотрела на него как завороженная. Эдгар Армстронг. Сакс. И судя по всему — очень богатый сакс. Я слышала, как они с королем толковали о доходах с его земель. Когда же рыцарь сказал, что намерен, если король позволит, возвести в своих владениях замок вроде тех крепостей, какие строят в Святой земле, я даже дышать позабыла. Выстроить укрепленный замок мог позволить себе только очень состоятельный вельможа. Передо мной стоял крестоносец, причем всем известно, что многие воины-крестоносцы возвращаются из Святой земли сказочно богатыми. А этот рыцарь вдобавок был тамплиером, которые повсюду славятся своим умением заключать выгодные сделки.
Я почувствовала смутное волнение, сердце забилось. И я даже вздрогнула, когда король вдруг резко сказал:
— Я знаю, что род Армстронгов берет начало от саксонских королей.
— И от датских правителей Дэнло, — добавил рыцарь Эдгар. Это было существенно, ибо даны и норманны имели общие скандинавские корни.
У него был удивительно мягкий для воина голос. А то, что в нем текла королевская кровь, очаровывало меня еще больше. Но король, с его неусыпной подозрительностью, видел в стоявшем перед ним человеке только угрозу.
— Ваша семья всегда сеяла смуту в Восточной Англии. Королевская кровь, очень заносчивы и непокорны.
— Это давние дела, ваше величество. Мой отец восстал, когда я был сущим ребенком. Но с тех пор, как вы взяли ко двору двух моих братьев, отец смирился. И даже после их гибели…
— Я помню твоих братьев, — перебил король. — Экберт и Этельвульф, если не ошибаюсь. Уж это ваше саксонское «э» в начале имен.
— Моего старшего брата звали Канут, — заметил Эдгар.
— Знаю и его. Он был казнен за участие в мятеже.
Отец произнес это грубо и гневно. Но Эдгар только кивнул.
— Я уже говорил, что был в ту пору ребенком. А мои братья Экберт и Этельвульф до самого конца были верными спутниками принцу Вильгельму — да пребудет его душа в мире.
Напоминать королю о гибели его наследника опасались. Но тамплиер хотел подчеркнуть, что его братья, оказавшиеся на том злосчастном корабле во время бури, были друзьями принца. И отец оценил слова крестоносца.
— Все вы храмовники — хитрые бестии, — проворчал он беззлобно. — Но кто заставит меня поверить, что я поступлю разумно, позволив одному из вас построить крепость в Норфолкском графстве — очаге смут в Англии?
— Вы ведь позволили нам построить крепости в Лондоне и Йорке, — улыбнулся проситель. — К тому же, вернувшись домой, я сниму орденский плащ и стану простым сельским таном
[8], который хочет иметь достойный дом, в который приведет жену. А то, что я хочу построить свой дом из камня, как в Святой земле, — разве одно это уже не говорит, что я не столько сакс, сколько англичанин, стремящийся брать пример с того, что считаю достойным?
Улыбка у него была просто чарующая, и, видимо, действовала она не только на меня. Ибо королева Аделиза перестала возиться с попугаем и неожиданно подала голос:
— Государь, супруг мой. Я припоминаю, что три года назад вы уже дали разрешение на постройку замка в Норфолке одному из Армстронгов. У него еще было старое саксонское имя — Этельстан.
Воистину Аделиза была добра. Но и глупа. Она вмиг выболтала то, о чем король предпочел бы умолчать. А удивленный рыцарь заметил, что речь, по-видимому, идет о его младшем брате. По затянувшемуся молчанию короля я поняла, что отец сердится. Но если Генрих Боклерк рассержен, то Эдгар уйдет ни с чем. И тут я решилась.
— Я тоже припоминаю, государь! Вы дали Этельстану Армстронгу из Норфолкшира разрешение на постройку замка, ибо императрица Матильда просила вас об этом. Кажется, он был женат на ее фрейлине Ригине де Шампер. Но, насколько мне ведомо, леди Ригина уже овдовела, а разрешение на замок все еще принадлежит роду Армстронгов.
Я не побоялась вызвать гнев отца, открыв рыцарю, что Армстронги уже имеют право на возведение замка и остается только его продлить. И была вознаграждена благодарным взглядом синих глаз тамплиера.
Король резко поднялся, запахиваясь в меховую накидку.
— Довольно! Если у вас, сэр Эдгар, есть еще что сообщить нам, придется это отложить до следующей аудиенции.
Эдгар склонился в поклоне.
— Мой король, позвольте мне преподнести вам и королеве на память об этой встрече небольшой подарок. Это арабские лошади. Они во дворе замка, и если вы соблаговолите подойти к окну, то увидите их.
Уж не знаю, кто надоумил его сделать это, но более угодить моему отцу было невозможно. Король безумно любил лошадей, а арабские скакуны, которых не так давно стали привозить с Востока, ценились необычайно.
Внизу, у стен дворца, нашим взглядам открылось дивное зрелище. Грумы едва удерживали под уздцы двух сказочно прекрасных белых коней. Говорят, арабы не продают таких иноверцам ни за какие деньги. Их можно либо добыть в бою, либо получить в дар от правителей. Поистине царский подарок!
Мой отец был доволен. И тут же сказал саксу:
— Сегодня во дворце ужин в честь нашего гостя графа Рауля Вермандуа. Буду рад, если и вы будете присутствовать.
С этим он удалился под руку с Аделизой. Я видела, как стюард двора спешно вносит имя Эдгара в списки приглашенных.
Ко мне приблизился Гуго Бигод.
— Ну и выскочка этот сакс! Такие везде пролезут. Да еще и Стефан за него хлопочет.
Стефан — мой недруг, а Армстронг — его человек.
