Выйдя из операционной палатки, княгиня сразу же оказалась в кругу солдат:
– Матушка, долго ль ждать нам еще, скажи, – спрашивали они наперебой. – Сколько ж костоправы еще мучить будут?
– Потерпите, потерпите, миленькие, – уговаривала их Потемкина. – Докторов мало, а вас вон сколько. Каши наварили, сейчас поесть принесут…
– Вот дожили до чего, матушка, – проговорил рядом с княгиней старый, седой как лунь солдат. – Сколько уж солдатскую лямку тяну, а не видал такого позору. При батюшке твоем пацаном желторотым на речку Рымник ходил с Ляксан Васильичем. Далеко было, – он потер рукой слезящиеся глаза, – а тута по своей земле топаем. До самой Москвы, почитай, дотопали-то…
– Ты, старик, очереди не жди, – решила Потемкина. – Куда ранило тебя?
– Да вота, в бок царапнуло, покажу сейчас. Перевязать – перевязали, а чо внутри – бес знает…
– Я доктора попрошу, он тебя вперед возьмет.
– Не надобно, матушка, – запротестовал солдат. – Куды мне вперед? Тута и потяжелей меня есть. А я крепок еще. Вота поправлюсь, вернусь в строй, может, и доживу – погоним мы хранцуза, а? Государь-то как думает?
– Государь, как ты, отец, думает. – Потемкина обняла старика за плечи, усадила на ящик. – Присядь. В ногах правды нет. Так же думает государь: погоним мы француза, отец, за милую душу погоним. Доживем. А если не доживем, помянут нас те, кто доживет-то…
– Да ты не трогай меня, не трогай ручками-то белыми, – засмущался старик, – грязный я…
– А я грязи солдатской не боюсь, – ответила Лиз просто. – Батюшка мой, князь Григорий Александрович, не боялся, ел и спал с солдатами на походе. А мне ж чего? Ну, погоди, погоди пока.
– Посмотри, Лиз, кого привез к нам граф Алексей Александрович, – заметила княгиня Орлова, когда Лиза, оставив солдат, подошла к ним. – Маркиза де Траиль, если помнишь?
– Как же не помнить – помню, – кивнула Потемкина, и бледные губы ее тронула легкая улыбка. – Где добыли столь прекрасный трофей? – повернулась она к Анненкову, и Анжелика заметила беглое, мимолетное движение зеленоватых глаз княгини, выразивших радость и теплоту. – Господа гусары уже дошли до Парижа? Пока мы здесь, как тот солдат сказал, к Москве топаем… Могу даже угадать героев дамского похода: наверняка вы, граф, ваш приятель Тройкин и наш поэт Денис Васильевич Давыдов… Он, кстати, тоже из гвардии вон вышел. Вы не знаете? К вам в ахтырцы записался. По рапорту. Хочет заняться партизанской войной.
– Увы, ваша светлость, – слегка склонил голову Анненков. – К сему геройству и добыче мы с Денисом отношения не имеем. Отличились казаки атамана Платова. Вот захватили мадам в полон. «На ясырь», как они выражаются.
– Хороша добыча! – язвительно заметила Потемкина. – Матвей Иванович себе не изменяет, – обратилась она к Орловой. – Под Вильно схватил бывшего куафера императрицы Жозефины, который нынче у Бонапарта писарем пристроился, – чтобы он нам всем прически делал. А теперь вот – маркизу. А вы отбили, Алексей, мадам у казаков и везете в гусарский полк? – предположила княгиня. – Анжелика, оставайтесь с нами, – пригласила она. – Там у них теперь веселья нет. Не то что в Петербурге бывало: только стычки да перестрелки…
– Маркиза хотела бы вернуться к своим, – сообщил Алексей.
– К своим? – переспросила Лиз с удивлением. – Что ж в этом трудного? Французов нынче кругом пруд пруди.
– Мы едем к князю Багратиону, чтоб он решил…
– Что ж, поезжайте, – пожала плечами Лиз. – Но если князь Петр Иванович вас, маркиза, по какой-то причине не отпустит, приезжайте к нам. Конечно, если вы не боитесь крови и не очень часто падаете в обморок.
– Благодарю, – ответила та с признательностью. – Я обязательно загляну перед отъездом…
Анжелика сказала и вдруг поймала себя на том, что говорит о возвращении в госпиталь так, как будто собирается заехать на светский раут. Она снова почувствовала неловкость и очень надеялась, что княгиня Потемкина не заметила ее бестактность.
– Заглядывайте, заглядывайте, ma chère, – ответила та, однако в голосе ее чудилось осуждение и скрытая насмешка.
* * *
Получив пакет с донесениями разведки, князь Багратион был очень удивлен, когда пред ним предстала золотоволосая француженка в черном дорожном костюме, изрядно запыленном после постигших ее приключений. Гораздо больше озабоченный передвижениями французских войск, князь лишь мельком взглянул на маркизу, и она не могла не заметить выражение крайней усталости в твердых и мужественных чертах русского командующего. Однако не проявить внимания к даме вовсе генерал не мог позволить себе даже на войне. Улыбнувшись немного неловко, князь оторвал усталые, воспаленные глаза от карты и проговорил по-французски:
– Я не могу признаться, мадам, что мы очень рады вашему посещению. Но, принимая во внимание обстоятельства, о которых мне доложил мой адъютант, я полагаю, мы не будем настаивать, чтобы вы задержались у нас слишком долго. Ротмистр Анненков и подполковник Давыдов завтра поутру проводят вас безопасной дорогой, увы, предложить большего я не могу. Развлечений у нас нет, мадам, – война.
– О, нет, mon general! – воскликнула Анжелика. – Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я намеренно желала бы обременить вас своим присутствием. То, что вы приказали своим офицерам – это самое большее, о чем я только могу мечтать. Признаться, я испытываю неловкость, что отрываю их от более важных дел.
– Вы отправитесь завтра поутру, – тон Багратиона немного смягчился, в глубоких черных глазах мелькнул огонек. – Сегодня уже скоро стемнеет, а путешествия по лесу в темноте весьма опасны. Княгиня Потемкина с удовольствием примет вас, мадам, и даст приют и ночлег, так что вы ни в чем не будете нуждаться. Возможно, мы еще увидимся за ужином. А сейчас извините, – он взглянул через раскрытую дверь на нескольких генералов в приемной, – нам надо вернуться к нашим обязанностям. Желаю вам, маркиза, хорошо отдохнуть. Ротмистр Анненков занят, но, я полагаю, вы сами легко доберетесь до госпиталя великой княгини, это недалеко отсюда. Впредь путешествуйте осторожнее, мадам!
– Теперь я понимаю это гораздо лучше, чем в Париже, mon general, – искренне призналась Анжелика.
Еще раз поблагодарив русского командующего, она вышла из горницы, служившей Багратиону походным кабинетом, и туда сразу ринулись несколько писарей с приказами. Какой-то генерал, наверное, начальник штаба, быстро, по-французски, докладывал:
– Они атаковали Милорадовича с двух сторон. Мишель просит поддержки…
– Я сказал – не ввязываться! Не ввязываться, – раздраженно повысил голос Багратион. – Надо беречь людей. Они нам еще пригодятся! Немедленно отвезите Милорадовичу мой приказ: пусть организует отход в полном порядке!
Анжелика тихо покинула приемную, где оставалось только несколько штабистов, – тем более что про нее сразу забыли и никто не обращал внимания.
Вдали слышалась мощная артиллерийская канонада – серый пороховой дым густым облаком нависал над лесом и постепенно затягивал округу. Иногда вспыхивала ружейная трескотня – тогда казалось, что кто-то ломает деревья и щепки с визгом и воем взлетают в воздух.
