Нахмурившись, Мюрат задумался. Атаковать представлялось ему очень заманчивым – сразу открылись бы все карты, хитрил Милорадович или нет. Но насчет того, чтобы атаковать, у Мюрата не было никаких распоряжений от императора Наполеона, а в последнее время тот и так корил Мюрата за проявленную не к месту самостоятельность. Милорадович сразу подметил сомнения неаполитанского короля и снова предложил:
– Позвольте, я покажу вам нашу позицию, Ваше Величество. Должен заметить, казаки искренне восхищаются вами. Им будет любопытно посмотреть на вас поближе.
– Они так восхищаются, что сразу обстреляют меня, – сыронизировал Мюрат.
– Ни в коем случае, – убедительно воскликнул Милорадович. – Слово русского генерала – если Ваше Величество доверится мне..
Отказываться показалось Мюрату проявлением малодушия, и Мюрат согласился. Проезжая вдоль аванпостов, Милорадович как бы вскользь заметил ему:
– Я пригласил вас на прогулку, Ваше Величество, потому что имею весьма щекотливое поручение к вам… От дамы. Она находится в столь затруднительном положении, что только вы можете помочь ей.
– От дамы? Ко мне? – Мюрат от неожиданности даже придержал коня. – А в чем дело? – живо заинтересовался он.
– Да, к вам, – подтвердил, скрывая улыбку, Милорадович, – маркиза Анжелика де Траиль, Ваше Величество. Если припоминаете…
– Маркиза де Траиль?! – переспросил Мюрат в удивлении и тут уж вовсе остановился. – Признаться, мы полагали, что с маркизой случилось несчастье, она погибла под Смоленском … – произнес он в замешательстве.
– С маркизой, Ваше Величество, все в порядке, смею вас уверить, – невозмутимо ответил ему Милорадович. – На войне много путаницы, вы сами знаете, и сбившись с дороги, мадам оказалась в расположении нашей армии еще в начале августа. Вот до сих пор у нас и находится…
– У вас в лагере?! – Мюрат не поверил собственным ушам. – То есть как это, у вас в лагере? Все это время? Но почему? – спрашивал он. – Мадам удерживают?
– Нет, мадам не удерживают, – отверг его предположение Милорадович. – Причины же, по которым она предпочла столь долго оставаться с нами, мне неизвестны, Ваше Величество, – продолжал он. – Я все время нахожусь на аванпостах и не имел счастья общаться с маркизой лично. Полагаю, она изложила все в письме, которое любезно доверила мне передать вам. Оно адресовано, как мне сказали, ее брату, генералу де Траилю. Полагаю, он жив и я могу порадовать маркизу?
– Александр? – переспросил обескураженный Мюрат. – Да, да, генерал Александр жив, но все еще проходит лечение после московской баталии. Второй брат мадам, которым она конечно же интересуется, тоже при армии. Под Москвой он держался молодцом… О, Мишель! – Мюрат поправил соболиную шапку, тем самым выдав волнение. – Мы были так опечалены гибелью маркизы. А граф Арман де Коленкур, он просто онемел от горя, когда узнал, что маркизу похитили…
– Теперь вы можете обрадовать месье де Коленкура, – ответил Милорадович. – Более ему не придется печалиться. Я счастлив передать вам послание маркизы, – отстегнув золотые пуговицы мундира, Милорадович достал склеенный конверт и вручил его французскому маршалу. – Если же потребуется передать какой-либо ответ маркизе, я всегда к вашим услугам, Ваше Величество. Только один звук трубы – и я сразу примчусь, чтобы выступить вашим посланцем к мадам. Так же легко, я полагаю, мы сможем организовать и переход маркизы через аванпосты, пока Ваше Величество, ох, извините, ваше высокопревосходительство, не изволили атаковать нас…
– Нет, атаковать мы не будем, – поморщился Мюрат. – Благодарю вас, друг Мишель, – закивал он рассеянно. – Вы чрезвычайно порадовали меня. И не меня одного…
– Всегда к услугам Вашего Величества и прекрасной маркизы де Траиль, – галантно поклонился Милорадович.
Весьма озадаченный и даже смущенный, Мюрат поворотил коня и поскакал к своим. О том, чтобы искать русскую армию, он сейчас вовсе не думал.
* * *
Прохаживаясь по кремлевским хоромам, император Наполеон осмотрел спальню русских царей. Широкая мягкая постель под балдахином, в которой можно просто утонуть в драгоценных мехах и бархате, вызвала у Бонапарта насмешку.
– Как возможно что-то решать и чем-то управлять, почивая на такой кровати, – пожал плечами он и присел на край – его сразу же окутала нежнейшая ласка меха и тончайших материй. – Наверное, так почивает Бог, – произнес Наполеон, поднимаясь. – Но не тот, кто должен думать и руководить войсками. Я не удивляюсь, что император Александр вяло управляет своим государством… Принесите мою походную кровать, – приказал он Рустану. – И поставьте здесь палатку. Я не хочу, чтобы все это роскошество отвлекало меня.
Приказание императора исполнили быстро. Удовлетворившись, Наполеон уселся за свой привычный раскладной стол. Наконец-то, на двенадцатый день после взятия Москвы, он достоверно узнал – не от Мюрата, конечно, – что Кутузова нет на Рязанской дороге. Хитрый русский лис – главнокомандующий провел свою армию фланговым маршем и, выйдя на старый Калужский тракт, встал лагерем у реки Нара. Покричав на Мюрата, Бонапарт скоро забыл о нем. Он прекрасно знал и давно: если где надо скакать в атаку сломя голову или ухаживать за дамами, – тут Мюрат незаменим, а уж если требуется думать или плести дипломатическую интригу, – увольте, зови кого другого.
Находясь на своей территории, русская армия постоянно пополнялась и набирала силу, тогда как французы, оторванные от своих тылов, с каждым днем теряли ее. Ни победа при Бородино, когда русские отступили, истекая кровью и с трудом сохраняя боевой порядок, ни взятие французами Москвы – ничто не произвело впечатление на Кутузова, а уж тем более на императора Александра. Они и не заикнулись о мире. А мир был очень нужен. Самому Наполеону – в первую очередь. Ему необходимо было заканчивать войну и в конце концов добиться от Александра союзничества в борьбе с Англией. В сложившейся ситуации ничего не оставалось, как только самому послать к Кутузову своего дипломата. Но кого? Поразмыслив, Наполеон призвал к себе Армана де Коленкура:
– Вы поедете к генералу Кутузофф с моим посланием, – начал он. – Вы попытаетесь добиться от него, чтобы вас допустили до императора Александра. Я сам готов встретиться с русским государем где угодно. В Москве, в Петербурге, у этой самой… – Наполеон, поморщившись, взглянул на карту. – Калигулы… – прочитал он.
– Калуги, Ваше Величество, – поправил его де Коленкур.
– Хорошо, пусть там. – Бонапарт даже не удосужился повторить. – В любом месте. При дворе русского императора немало людей, которые выступают за мир с французами. Нам необходимо использовать их влияние, чтобы добиться своего.
– Если мне позволено будет заметить, Ваше Величество, – твердо ответил Коленкур, – я скажу, что моя поездка принесет только вред Франции и всей нашей армии.
– Это почему? – нахмурился Наполеон, и видя, что Коленкур медлит, поторопил его: – Говорите, говорите, Арман. С каких пор вы стали бояться меня? Прежде я не замечал ничего подобного? Заразились от Бертье?
