Я понятия не имела, какой вид боя предпочитает Хеера, но для начала расскажу вам кое-что о бое на мечах. Что бы вы о нем ни слышали, скорее всего, это окажется неправдой. Существует множество глупых мифов, большинство из которых появилось благодаря книгам или театральным постановкам. Например, богиня Чанди убивает Караласура простым мечом
[65]. Ткнув разок демона, она его тотчас же побеждает. А Эдгар сражается с Освальдом в «Короле Лире» деревянным мечом и убивает последнего, хотя в руках у Освальда – рапира. Но в жизни бой на мечах – это бесконечные движения, схватка и использование своего веса в качестве рычага воздействия.
За час я победила семерых из дургаваси, включая Раджаси и Джхалкари. Следующей на помост взобралась Мандар. Она была самой грузной женщиной в дурга-дале.
– Уже большая толпа собралась. На нас глазеют, – сказала Мандар.
Она пыталась отвлечь меня, но я не поддалась на ее уловку.
Вдруг она сделала выпад. Я отразила ее удар. Я не могла противопоставить вес своего тела ее массе. Мандар была куда тяжелее меня и лучше сложена. Все ее члены были округлой формы, а мускулы тверды как камень. Но я была легче и быстрее, что важнее массы тела. Под конец я вымотала Мандар.
И вот на помост взошла Кахини. Последняя. Я очень устала. Стекавший с меня пот каплями падал с моих взмокших волос. Уверена, в порванных чуридарах я представляла собой жалкое зрелище.
Как только Кахини взошла на помост, я сделала первый выпад. Она тотчас же грохнулась на доски помоста и ухватилась за лодыжку.
– Я подвернула ногу! – пронзительно крикнула Кахини. – Подвернула!
Верите ли вы в это или нет, но я серьезно сомневаюсь, что Кахини вообще было больно. Девушка оставалась лежать до тех пор, пока Сундари не подошла к ней и не помогла подняться на ноги. После этого, драматично постанывая, Кахини запрыгала вниз по лесенке. На нижней ступеньке ей на помощь поспешила Раджаси, и Кахини оперлась теперь на ее плечо, а не на плечо Сундари.
Капитанша настороженно смотрела на эту парочку.
– Кахини, какая жалость, что этот несчастный случай помешал тебе победить Ситу.
Кахини сердито насупилась, когда ее уводили прочь.
В любом случае я была рада не видеть в тот день Кахини. Уж слишком быстро она превратилась в моего врага.
После того, как я продемонстрировала на майдане свои умения в поединке на мечах, дургаваси разделились на две группы: одни, увидев мои способности, почувствовали угрозу, другие были поражены и даже восхищены. Я же была благодарна отцу и Шиваджи за то, что они научили меня этому боевому искусству. Признаться, меня не удивило, что Кахини и Раджаси теперь не хотели иметь со мной никакого дела, но однажды, когда мы принимали купель и я протянула руку за полотенцем, передо мной неожиданно возникла фигура Мандар.
– Извини, – произнесла я.
Мандар не двинулась с места.
– Не могла бы ты, пожалуйста…
– Отойди в сторону, Мандар, – вздохнув, приказала рани.
И я наконец взяла в руки полотенце. Во мне росло ощущение, будто бы все, к чему я стремилась на протяжении всех прошедших лет, стало не столько благословением, сколько проклятием. Какой смысл в моих самозабвенных стараниях, если все усилия принесли мне лишь одиночество и неприязнь окружающих?
Я ушла из купальни раньше, пока другие женщины еще переодевались, и, усевшись во внутреннем дворике перед фонтаном, стала наблюдать за тем, как павлины перелетают с дерева на дерево. Рани платила дургаваси по неделям. Через два дня я смогу купить себе новую ангаркху… Или я найду шелк подешевле и что-то из него сошью. Все, что останется, я отошлю Анудже.
Я вспоминала сестру, про себя составляя письмо, которое собиралась перенести на бумагу этим вечером, когда краем глаза уловила какое-то движение в углу внутреннего двора. Мужчина сидел на скамье с противоположной стороны фонтана и листал страницы красной книжечки небольшого формата. Когда я повернула к нему лицо, он тоже меня заметил.
– А-а-а… новенькая, о которой только и разговоров, – произнес он.
Я узнала молодого капитана стражи. Захлопнув книгу, он встал и направился в мою сторону. Я опустила глаза и залилась краской.
– С чего бы?
– Вы ждете, чтобы вас похвалили?
– Я подыскиваю, что бы сказать на это, – произнесла я, чувствуя, что мне не хватает уверенности. – Вы не представились.
Мужчина поклонился.
– Меня зовут Арджун. Люди говорят, что вы очень красивая.
– А я Сита. Предпочла бы, чтобы люди говорили о моем ратном искусстве.
Мужчина улыбнулся.
– Можно присесть?
Он соблюдал достаточную дистанцию, поэтому я утвердительно кивнула.
– Я видел, что случилось. Уверен, что сегодня ничего, кроме гордости, у Кахини не пострадало.
– Значит, такая о ней идет слава?
– Вслух я этого не скажу, но… да, – произнес Арджун, оглянувшись через плечо на вход в занимаемую рани часть дворца.
Убедившись, что мы здесь одни, капитан добавил:
– Будьте с ней поосторожнее. Она – ухо раджи. Вы меня не знаете, но я серьезно хочу предупредить вас.
– Отец всегда говорил мне, что только в книгах можно вычитать советы, которые уж точно лишены неискренности.
Арджун понял, что я зачислила его в круг тех, о ком папа отзывался с подозрением, но продолжил как ни в чем не бывало:
– Это отец научил вас читать?
– Да, – произнесла я тихо, опасаясь, что, если повышу голос, Арджун почувствует мою душевную боль. – Он любил читать мне на английском. Главным образом отец читал мне Шекспира.
– На наших языках – хинди, урду, маратхи – тоже написано очень много достойных книг, – произнес капитан. – Вы читали Руми
[66]?
– Персидского поэта?
Конечно, я о нем слышала, но папа предпочитал знакомить меня с западной классической литературой, а Руми не имел к ней никакого отношения.
– Нет.
– Его считают Шекспиром Востока.
– Арджун-джи! – протяжно, словно она пыталась пропеть его имя, произнесла Кахини, вышедшая из палат рани.
Судя по всему, увидев нас, сидящих рядом, Кахини была неприятно удивлена.
– Я понятия не имела, что вам нравится общаться с ганварами, – направившись в нашу сторону, сказала Кахини. – Знай я это, то давно попросила бы слугу Гангадара нанести вам визит.
Я поднялась со скамьи и отвесила Арджуну церемониальный поклон.
