– «У них теперь новый боевой клич: “Не забудем Канпур!” – читала рани. – В британских газетах только об этом и пишут. Тебя, Ману, они называют мятежной королевой, так как восставшие сипаи прежде находились под твоей властью. Готовься к любому повороту событий. Азимулла-хан и его генерал предоставили британцам достаточно поводов развязать полномасштабную войну в Индии».
Рани выглядела больной.
– Это все?
Гонец явно испытывал к самому себе огромную жалость.
– Нет. Восстание в Дели потерпело неудачу. Вчера город взяли британцы.
Глава 25
1858 год
Доведите до сведения всех постоянных или временных жителей правительственного округа Джханси, что вследствие злокозненного поведения сипаев в Канпуре были загублены драгоценные жизни и разрушена собственность, но могущественное и влиятельное британское правительство посылает тысячи солдат из Европы в местности, где происходили беспорядки. Также будут предприняты другие меры ради установления в Джханси порядка.
До прибытия наших солдат в Джханси рани продолжит управлять от имени британского правительства в соответствии с традициями британского правления. Мы призываем всех великих и малых подчиняться воле рани и платить ей налоги, ибо она пользуется нашим доверием.
Британская армия заняла город Дели и убила тысячи мятежников. Мы будем вешать и расстреливать мятежников, где бы мы их ни нашли.
Британское правительство присылало солдат. Советники госпожи считали, что этим распоряжением правительство Англии как бы подразумевает отстранение рани от власти, инициированное компанией, ошибкой, и теперь Лакшми Баи будет править снова, только на этот раз с благословения британского правительства.
– Ничего такого здесь не написано, – поправил их Моропант. – До прибытия наших солдат в Джханси… – прочел он. – До прибытия…
В зале дурбара поднялся шум, но рани тотчас же его заглушила, сказав:
– Я напишу им письмо и попрошу разъяснить, что они собираются делать. В одном документе британцы называют меня мятежной королевой, в другом уполномочивают от их лица вершить правосудие. Пускай объяснят мне, каково мое положение.
* * *
Вошедший в зал дурбара мужчина утверждал, что является посланцем тайного поклонника рани. Эти последние слова были произнесены на английском языке, поэтому я заподозрила, что поклонник этот – англичанин.
Щеки рани порозовели.
– Передайте письмо моей дургаваси, – приказала она.
Старик протянул мне большой, пухлый голубой конверт. Поддев его край пальцем, я распечатала письмо и прочла первую строку: «Рани Джханси от майора Эллиса». Я протянула госпоже письмо. Пробежав его глазами, рани передала письмо отцу.
– Решение принято?
– Британцы не собираются оставлять мне трон Джханси, – молвила женщина, и я услышала в голосе рани былую твердость. – Ордер на мой арест до сих пор в силе
[108].
Женщина поникла головой так, словно на ее плечи давил тяжелый груз.
– У них нет желания закончить дело миром. Майор Эллис приводит в пример Лакхнау. Вот что может случиться с нами.
Лакхнау был сожжен, женщины изнасилованы, мужчины и дети убиты.
Рани закрыла лицо руками. Предательство британцев едва не сломило ее.
Я посмотрела на Кахини. Что скажет госпожа, если узнает, насколько глубоко пустило корни это предательство?
Рани некоторое время приходила в себя, но когда наконец заговорила, голос ее был спокоен:
– Мы выпустим воззвание. В нем будет говориться, что все простолюдины и раджи, вне зависимости от их веры, должны воссоединиться и восстать. Британцы не смогут захватить нас без сопротивления.
Было объявлено о наборе добровольцев. Только в Джханси около четырнадцати тысяч мужчин пожелали стать солдатами. Если вы когда-либо заливали водой муравейник, а затем наблюдали за лихорадочной суетой муравьев, спасающихся от наводнения, вы имеете представление, как выглядел наш город в течение нескольких последовавших за приездом посланца недель. Днем и ночью мы слышали грохот телег, едущих по улицам. Люди перевозили свои семьи, оружие, пищу и все, что может себе представить ваше воображение. Храмы и сокровищницы опустели. На все это покупалось оружие. Я присутствовала при том, как из Гвалиора привезли двести фунтов черного пороха. Жители этого соседнего княжества были слишком трусливы, чтобы сражаться с британцами, и слишком жадны, чтобы устоять перед искушением продать свои боевые средства. Пороховой подвал располагался в конце дороги, ведущей от дворца. В нем хранились запасы пороха и прочие боеприпасы. Ружья, сабли, стрелы и длинные ножи складывали в арсенале. Появилось шесть новых пушек. Еще восемь орудий привезли из Калпи, соседнего города, где британцы забрали по одной девочке из каждого дома. Люди, которые доставили пушки, поделились с нами знанием изготовления медных ядер. Их отливали без остановки и днем и ночью.
Рани приказала крестьянам сжечь урожай на полях, отравить колодцы и срубить все деревья, растущие на их земле. Когда придут британцы, им ничего не должно достаться, даже вода. Сами крестьяне должны были довольствоваться припрятанными заранее припасами.
Со времени совместных вечеров во дворце Рани-Махал ничего не изменилось, и Арджун вместе со своими стражами продолжали чаевничать с дургаваси в зале рани. Никто не возражал.
– Я слышала, что в Нагпуре британские солдаты даже побросали своих раненых товарищей, чтобы ничто не мешало им грабить храмы, – сказала Мандар.
Она поближе придвинулась к жаровне. Той ночью нам впервые пришлось греться у огня.
– Нагпур всего в трех днях пути верхом.
Пройдет немного времени, и враг будет то же самое делать в Джханси. Я думала о Барва-Сагаре. Что его ожидает? Нет, Барва-Сагар – небольшая деревенька. Британцы вряд ли заинтересуются ею.
– Британских солдат ничего, кроме денег, не интересует, – заявил Моропант, словно подтверждая мои мысли.
– Генерал-губернатор, лорд Каннинг
[109], осудил их поведение, – глядя на пылающие угли, сказала рани. – В британских газетах пишут, что королева Виктория тоже ими недовольна.
– Думаешь, что-то может измениться к лучшему? Все это началось еще тогда, когда компания только-только начала хозяйничать в Индии. Просто на то, чтобы пламя разгорелось до небес, понадобилось двести пятьдесят лет.
