Эти люди – и их мир – казались Джону такой же естественной частью окружающего его пространства, как и бетонная площадка для игры в мяч возле местного отделения «Американского легиона» – организации ветеранов войны – или песчаные площадки вокруг Миллз-авеню. Стоя в очереди в супермаркете, он слышал, как женщины говорят о преданности; сидя в школьном автобусе, он слышал, как ребятишки обсуждают, что такое уважение. Люди с красивыми прическами и новыми машинами завтракали вместе в местных закусочных-вагончиках, причем завтракали они иногда уже ближе к вечеру.
Отец Джона – Джон-старший – работал более семидесяти часов в неделю в «Мэттис Кволити Митс» – принадлежавшей ему мясной лавке, находившейся на бульваре Хайлен, – но при этом успевал каждый день поиграть на заднем дворике в мяч с Джоном и его братьями. Джону нравилось слушать рассказы отца о его детстве, особенно про то, как ему приходилось пускать в ход кулаки, чтобы постоять за себя возле Проспект-парка в Бруклине. Поскольку он был единственным итальянцем в этом районе, он, чтобы как-то выживать, был вынужден научиться эффективно использовать свои кулаки и мозги.
«А если бы я тогда был вдвоем с тобой? – не раз спрашивал отец у Джона. – Нас никто не смог бы одолеть».
Как-то раз после занятий в начальной школе Джон-младший и несколько его друзей бросили дымовую шашку в местный ресторанчик. Бросившись наутек по улицам квартала, Джон уже было удрал с места преступления и остался незамеченным, но тут вдруг путь ему преградил темно-синий автомобиль «Линкольн-Континенталь». С сиденья водителя на него пристально смотрел Томми Билотти – один из заправил в клане Гамбино, имевший репутацию крутейшего парня в очень крутом квартале.
– Иди сюда! – приказал Билотти.
Джон подошел к окошку автомобиля.
– Это ты сделал там, в ресторане?
– Да.
– Почему ты это сделал?
– Не знаю.
Билотти смотрел в упор на Джона. Даже в своем возрасте восьми лет Джон уже слышал рассказы о том, что делал Билотти с теми людьми, которые совершали плохие поступки.
– Ты сын Мэтти?
– Да.
– Тогда убирайся отсюда нафиг. Живо.
Джон побежал прочь, причем так быстро, как еще никогда не бегал. Чувствуя, как ветер дует ему в лицо, а его ноги не бегут, а летят над тротуаром, он вдруг осознал, что некоторые плохие парни, которые живут рядом с ним, обладают немалой властью и могут делать то, чего полицейские и даже его отец делать не могут, и что для этих парней имеет большое значение понятие «уважение». Теперь он знал это точно, потому что он сейчас уже никуда бы не бежал, если бы Томми Билотти не уважал его отца.
Родители Джона платили немалые деньги за то, чтобы он ходил в католическую школу, но ко второму классу стало ясно, что Джон не очень-то старается этим пользоваться. Тем не менее очень часто после занятий в школе, когда его друзья шли играть в баскетбол или обмениваться бейсбольными карточками, Джон отправлялся на своем зеленом велосипеде «Швинн пи пикер» в местный филиал Нью-Йоркской публичной библиотеки, который состоял всего из двух помещений, где с головой погружался в чтение книг по истории – а особенно в те из них, которые были посвящены войне за независимость США. Ему очень нравилась идея восстания против короля, которое, казалось, было обречено на провал (каким же нужно было обладать мужеством, чтобы затеять такое!), и хотя другие мальчики высмеивали его за то, что он проводил свое время подобным образом, он прощал их, потому что они не знали, какие удивительные истории скрываются внутри этого маленького здания.
Как-то раз вечером отец усадил Джона перед телевизором, насыпал в чашу картофельные чипсы «Вайз» и показал ему новую телепередачу. В ней фигурировали миниатюрные подводные лодки, аквалангисты, подводные дирижабли, далекие страны, вертолеты, энергичная музыка и большая белая акула, причем все это промелькнуло уже в первые две минуты. Передача эта называлась «Подводный мир Жака Кусто». Начиная с того дня, Джон не пропустил ни одного выпуска данной передачи и планировал свою жизнь, подстраивая ее под время показа следующих передач, не только на несколько дней, но и на несколько месяцев вперед. Деятельность Кусто и его кругосветное путешествие на судне «Калипсо» были для Джона одновременно и прыжком в историю, и игрой с опасностью, и проявлением бесстрашия, и разгадкой тайн, и проникновением в новые миры.
Большинство детей, восхищавшихся Кусто, мечтали о таком путешествии. Чего больше всего хотел Джон – так это отправиться в подобное путешествие со своим отцом. Однако даже в возрасте восьми лет он очень сильно сомневался, что у его отца когда-нибудь появится такая возможность. Джон-старший работал шесть с половиной дней в неделю по двенадцать-тринадцать часов в день. Его напряженная работа обеспечивала Джону-младшему и его братьям хорошую жизнь, но какая при этом была жизнь у их отца?
На четвертом году обучения в школе класс Джона отправился на экскурсию в Форт-Водсворт – бывший военный объект, расположенный неподалеку от моста Верразано-Нарроус. Экскурсовод сказал, что данное место сыграло свою роль в войне за независимость США. Это было все, что Джону требовалось услышать: теперь, куда бы он не смотрел, ему везде мерещились солдаты-патриоты, чистившие свои мушкеты, набивавшие свои трубки табаком и собиравшиеся бросить вызов английскому королю. Джон прислушивался к каждому слову экскурсовода, но что его интересовало больше всего – это как такое историческое место могло оказаться здесь, всего лишь в шести кварталах от его дома.
После школы Джон и его друзья поехали на велосипедах обратно в Форт-Водсворт, где они стали лазать по укреплениям, все рассматривать и представлять себе, что стреляют по врагам. Они занимались этим до тех пор, пока не наступила ночь – и пока не победила Америка. Такой была жизнь Джона в последующие четыре или пять лет: посещение школы без желания, посещение библиотеки или крепости Форт-Водсворт с большим желанием, ожидание встречи с Жаком Кусто.
В возрасте тринадцати лет Джон устроился на работу в местный цветочный магазин, чтобы получить прибавку к тем деньгам, которые он получал за работу в мясной лавке своего отца. Другие мальчики насмехались над ним из-за того, что он возится с цветами. Он в глубине души удивлялся, почему он не решается пустить в ход кулаки, чтобы заставить этих насмешников заткнуться, – так, как когда-то делал его отец.
Как-то раз на спортивной площадке несколько семиклассников – в том числе некий Альберт, самый крупный мальчик в школе, – стали дразнить Джона из-за гвоздик. Ему хотелось сказать им, что работа в цветочном магазине свидетельствует о добром нраве человека, но вместо этого он заявил: «Я собираюсь подраться с каждым из вас отдельно. В субботу утром – после службы в церкви алтарником – я приду на вершину холма». После этого его коленки дрожали так сильно, что он едва смог дойти домой.
В субботу утром отец Джона отвез его к месту предстоящей драки. Подъехав к подножию холма, он положил руку ему на плечо и сказал: «Тебе совсем не обязательно туда идти».
