Менее чем за два года Боуден нашел и идентифицировал обломки двух испанских галеонов, затонувших в заливе Самана и лежавших на дне на расстоянии восьми миль друг от друга. Галеонами этими были «Нуэстра Сеньора де Гуадалупе» и «Конде де Толоса». На этих судах в момент кораблекрушения находилось более 1200 человек (включая членов экипажа и пассажиров), многие из которых намеревались осесть за границей. Большинство из них превратили все свое имущество в золото, драгоценности и монеты, перевозить которые было легче, чем объемные предметы, и которые они прихватили с собой вместе со своей мечтой о лучшей жизни. После того, как Боуден нашел эти затонувшие суда, значительная часть обнаруженных на них сокровищ стала его собственностью.
В 1979 году в журнале «Нэшнл джиографик» напечатали на двадцати шести страницах статью, которая называлась «Кладбище галеонов с “живым серебром”» и была посвящена деятельности Боудена. Статью эту написал знаменитый специалист по морской истории Мендель Петерсон. В ней читатели как бы погружались в море вместе с Боуденом, и им при помощи красочных иллюстраций показывалось, что может найти человек, если он посвятит свою жизнь подобным поискам. Иллюстрации эти включали в себя фотографию золотого медальона с крестом Ордена Святого Иакова, обрамленного двадцатью четырьмя бриллиантами, который Петерсон позднее назвал величайшим из всех артефактов, когда-либо извлеченных из моря. Маттера прочел данную статью еще в подростковом возрасте, воображая себя при этом Боуденом.
Многие полагали, что Боуден занимается подобной деятельностью ради денег, но в действительности он редко продавал то, что находил на дне моря. Он говорил людям, что гоняется за ощущением – ощущением, которое возникает в тот момент, когда, после нескольких лет напряженной работы и после того, как тысяча человек скажет, что ты сумасшедший, ты видишь, как какой-то предмет сверкает в воде, и берешь его своей рукой. Сокровища. Человек после этого момента чувствует себя уже совсем по-другому.
Боуден проработал на выделенной ему лицензией территории еще несколько лет, немало потрудившись над французским боевым кораблем восемнадцатого века «Сипьон» и над другими знаменитыми затонувшими судами, но при этом он зачастую не находил вообще ничего. Это не мешало другим людям завидовать его жизни: они ведь полагали, что его жизнь заключается в том, чтобы плавать по Карибскому морю туда-сюда с развевающимися на ветру волосами и с бутылкой коньяка в руке на быстроходном катере, выискивая очередные затонувшие сокровища. Мало кто из них знал о том, какова в действительности его повседневная жизнь.
Он почти всегда находился вдали от своего дома, в результате чего нормальная жизнь становилась для него невозможной, а брак ставился под вопрос. Ему было трудно найти собеседника, с которым можно было бы вести вразумительный разговор о его работе – почти никто в мире не делал того, что делал он, и не мог себе этого даже вообразить. Кроме того, найденные им сокровища зачастую несли на себе отпечаток трагедии: многие из них обнаруживались на судах, на которых люди умерли в море мучительной смертью.
Тем не менее ему даже не приходило в голову, что он может заниматься чем-то другим. Поэтому он продолжал трудиться, и в конце 1980-х годов ему снова повезло – на этот раз с галеоном «Консепсьон» – одним из самых знаменитых затонувших судов, перевозивших сокровища.
Уильям Фипс первым добрался до этого затонувшего судна еще в 1687 году и забрал с него столько серебра, сколько ему позволила забрать технология семнадцатого века. Вскоре об этом судне все забыли, и оно покоилось в забвении на морском дне почти три сотни лет, пока исследования, проведенные Джеком Хаскинсом, не помогли охотнику за сокровищами Берту Уэбберу отыскать это судно в 1978 году в квадрате моря, который расположен примерно в восьмидесяти милях от ближайшей суши и называется Серебряная банка. Уэббер поднял со дна столько, сколько смог, после чего правительство в скором времени наделило соответствующими правами сначала Карла Фисмера, а затем Боудена. Хотя это затонувшее судно нашел вообще-то не Боуден, именно его работа над ним дала экстраординарные результаты: с морского дна были подняты тысячи монет, которые в совокупности стоили миллионы долларов и которые были скрыты от человеческого глаза аж с 1641 года.
Однако Боудену и его экипажу все это далось нелегко. Радио и телевидение на Серебряной банке не работали. На борту катера Боудена не было ни кино, ни видео – только старые газеты. Никто не мог отправиться на легкую пробежку и хотя бы выйти покурить наедине с собой. Во время этих двухнедельных экспедиций из года в год на его шестидесятипятифутовом катере находилось только восемь или девять человек, отчего там одновременно и было тесно, и ощущался недостаток общения с людьми.
Ночью к этим неудобствам добавлялись другие: с наступлением темноты Боудена начинали одолевать мысли о том, что он бросил якорь над местом массового захоронения. Более трехсот человек погибли на борту судна «Консепсьон», и их останки покоились на дне морском рядом с бесчисленными останками тех, кто погиб неподалеку, на кораблях, тонувших в Серебряной банке на протяжении нескольких столетий. Иногда Боуден просыпался в два или три часа ночи, вставал и шел проверять снасти катера. Но он волновался не по поводу снаряжения – оно было надежно закреплено, – причиной страхов было это проклятое место в море, где могло произойти все что угодно. Особенно в безлунную ночь.
В одну из таких экспедиций пожилой инвестор, поехавший вместе с Боуденом, разбудил его посреди ночи.
– Трейси, – сказал он. – Я стоял на корме и услышал голоса. Целый хор голосов.
Боуден посоветовал ему держаться подальше от поручней, однако оспаривать его заявления не стал.
– Большинство из затонувших здесь судов потерпели кораблекрушение в ураган, – сказал ему Боуден. – Не могу себе даже и представить, что довелось испытать находившимся на них людям.
В течение нескольких лет Боуден продолжал трудиться над судном «Консепсьон», поднимая на поверхность серебро, продавая незначительную его часть, борясь с ураганами и одиночеством. Кинематографисты снимали о нем документальные фильмы. Обнаруженные им артефакты поступали в музеи. В 1996 году в журнале «Нэшнл джиографик» напечатали еще одну статью о Боудене, но на этот раз написанную им самим и посвященную его исследованиям и экспедиции на «Консепсьон». Он все работал и работал над этим галеоном, извлекая с морского дна ценности и просто артефакты, до которых никто другой добраться не смог. Во время своего неоднократного пребывания в Серебряной банке он много размышлял о Фипсе и о том, что значит для обычного парня отправиться на поиски чего-то выдающегося…
Боуден мог бесконечно рассказывать эти истории Маттере, но он остановил сам себя.
«Я и так уже отнял у тебя слишком много времени, Джон, – сказал он. – На самом деле я хочу сказать тебе главное – я надеюсь, что мы все сможем остаться друзьями».
Чаттертон потратил следующие несколько дней на чтение книг о конкистадорах, а особенно о Франсиско Писарро, который прибыл в Перу менее чем с двумя сотнями человек и нанес поражение тысячам воинов противника. Он покорил целую империю за считанные дни.
