Глава 15
Я чувствую, что тону
Когда Чаттертон вернулся в Саману в начале января 2009 года, он узнал, что Маттера набрал множество клиентов для своего центра дайвинга. Таким сердитым и таким громким голосом, который отнюдь не понравился Маттере, Чаттертон обвинил его в том, что он отвлекается от единственного объекта, которым им сейчас следует заниматься, – затонувшего пиратского корабля. Однако когда Маттера спросил Чаттертона, как, с его точки зрения, им следовало бы сейчас распорядиться временем, тот не смог ничего ответить.
Во второй половине дня Маттере позвонил Кречмер. Он сообщил, что возле Кайо-Левантадо туда-сюда плавает катер, принадлежащий Берту Уэбберу, одному из знаменитейших охотников за сокровищами. Было непонятно, что этот катер там делает, но Кречмеру это показалось подозрительным.
Маттера позвал Чаттертона и Эренберга, и они помчались на своем катере к Кайо-Левантадо. Там они увидели, что катер Уэббера бросил якорь в том месте, в котором, судя по заявлению археолога, поданному в Министерство культуры, затонуло «Золотое руно» и которое они совсем недавно обследовали и ничего там не нашли. Это разозлило Чаттертона и Маттеру. Они разозлились еще больше, когда, подплыв поближе, увидели в воде аквалангистов.
«Давай протараним их чертов катер», – сказал Чаттертон.
Маттера отнюдь не был уверен в том, что Чаттертон всего лишь шутит. Шутит или не шутит, а для него было очевидно, что люди Уэббера прибыли сюда для того, чтобы затем заявить, что это они нашли «Золотое руно». Или, по крайней мере, почти нашли его. Уже одно это обстоятельство могло подтолкнуть Министерство культуры забрать права на «Золотое руно» у Боудена и передать их Уэбберу – еще одному заслуженному охотнику за сокровищами, у которого имелось серьезное финансирование и первоклассный экипаж.
Чаттертон направил свой катер к катеру Уэббера. Подойдя на расстояние ста футов, он расположил свой катер так, чтобы прямо по курсу у него был борт катера Уэббера, и потянулся рукой к рукоятке, регулирующей скорость движения катера. Затем он, посмотрев на Маттеру, очень медленно потянулся к другому своему оружию – сотовому телефону – и стал фотографировать. Переслав затем сделанные фотографии Боудену, он позвонил ему. Боудену очень не понравилось то, о чем он узнал от Чаттертона. Он сказал Чаттертону, что очень сильно опасается, что люди Уэббера что-то вынюхивают возле Кайо-Левантадо.
«Это все глупости, – заявил Чаттертон. – Пиратского корабля там нет».
Однако в таком случае оставался открытым вопрос, почему Уэббер – или кто-нибудь еще – вдруг воспылал желанием прибыть к тому самому месту, на которое указал археолог.
С точки зрения Чаттертона, ответ был простым: слухи. Расползлись слухи о том, что Боуден занялся поисками «Золотого руна». Все, кто сумеет искусно сделать вид, что активно участвует в поисках корабля Баннистера, могут подать в Министерство культуры ходатайство о том, чтобы им предоставили часть прав – или даже все права – на это затонувшее судно. Если они найдут хотя бы кусок дерьмовой древесины (а таких кусков на морском дне вокруг Кайо-Левантадо имелось полно), то это послужит дополнительным аргументом в пользу их притязаний. Если у них имеются инвесторы, уже одни лишь слухи о том, что они, возможно, найдут «Золотое руно», могут помочь им увеличить объемы финансирования.
«Мне неизвестны мотивы Уэббера, – сказал Чаттертон Боудену. – Возможно, его ребята явились сюда всего лишь для того, чтобы поплавать и позагорать. Но тебе необходимо вытурить его отсюда ко всем чертям».
Боуден позвонил в Министерство культуры. Знакомый ему министерский чиновник сообщил, что Уэбберу дали разрешение испытывать в данном районе оборудование. Однако когда Боуден спросил, почему Уэббер испытывает это оборудование именно в том месте, в котором археолог, по его заявлению, нашел «Золотое руно», чиновник в ответ лишь сказал, что разберется с этим.
В тот вечер Маттера поехал на автомобиле в Санто-Доминго, чтобы купить продукты и расходные материалы. Чаттертон пошел вместе с Кречмером и Эренбергом поужинать в ресторан «Тонис». Там они увидели нескольких людей Уэббера: те сидели за столом и пили пиво. Уже одно только присутствие этих людей разозлило Чаттертона: получалось, что даже его любимый местный ресторан – и тот доступен для таких вот непрошеных гостей. Чаттертон сел спиной к стене в место, с которого он мог видеть весь ресторан. Кто-то из людей Уэббера крикнул в сторону стола Чаттертона:
– Сосунки, возомнившие себя охотниками за сокровищами!
Чаттертон молча смотрел на этих людей. Кто-то другой из людей Уэббера крикнул ему:
– На что ты таращишься, придурок?
– Да пошел ты!.. – сказал Чаттертон.
– Вот подойти бы да дать тебе ногой по твоей чертовой заднице! – крикнул кто-то еще.
– Ну так подойди, – сказал Чаттертон.
Он посмотрел на Эренберга и Кречмера. Оба они относились к числу самых толковых и способных из всех людей, которых он когда-либо знал. Перед ними были открыты в жизни различные пути. Здесь они не зарабатывали много денег, да и условия проживания здесь были тяжелыми. А еще они, конечно же, были не из тех, кто ввязывается в драку в баре. Однако они оба сжали кулаки и отодвинулись назад от стола с таким видом, как будто были готовы вступить в бой. Они все втроем могли выступить в данной ситуации единой силой.
– Они пьяные, а мы – нет, – сказал Чаттертон. – У нас с собой оружие. Им всем наверняка уже хочется сходить по малой нужде. Так на чьей стороне преимущество? Если они дернутся, я им очень быстро остужу мозги своим пистолетом.
Но тут вдруг Чаттертон осознал, что если он сейчас спровоцирует драку, это даст повод людям Уэббера обратиться с жалобой на Боудена. Он уже даже слышал, как каждый из этих придурков вопит в Министерстве культуры: «Эти негодяи Боудена напали на меня в тихом ресторанчике!» Поэтому он, Чаттертон, и его коллеги не могут быть теми, кто нанесет первый удар.
– Мы будем спокойно сидеть и есть свой ужин, – сказал Чаттертон Кречмеру и Эренбергу. – Если же они подойдут, нам придется сделать то, что мы должны сделать.
Однако никто к ним не подошел. В конце концов люди Уэббера покинули ресторан, бормоча при этом какие-то оскорбления и угрозы.
– Они бахвалятся, как моряк Попай
[30], – сказал Чаттертон, – но в глубине души они все – Олив Ойл
[31].
Коллеги Чаттертона засмеялись. Серьезного конфликта удалось избежать, но ночью они все спали плохо. Если на следующее утро катер Уэббера снова появится возле Кайо-Левантадо, это, скорей всего, будет означать, что Министерство культуры повторно разрешило ему пребывать там и отклонило жалобу Боудена. Если же катера не будет, значит, данная территория все еще как бы принадлежит Боудену.
