Марта все болтала и болтала, слова пулеметной очередью вылетали из ее рта. Вся эта история порядком вывела ее из себя. Она казалась девушке настолько невероятной, что ее сознание просто отказывалось воспринимать все это.
Ахиллес молчал.
– Эй, ты чего? – она ткнула его в бок. – Чего притих? Ты ведь не веришь во все это, правда? Ты ведь не скажешь мне, что этот тип тебя переубедил? Затуманил тебе мозги?
Ахиллес улыбнулся проходящей мимо парочке. Те неодобрительно покосились на него и свернули в сторону. В тот же момент кто-то среди пешеходов на улице привлек его внимание. Ахиллесу показалось, что какой-то мужчина – или это была женщина? – оглянулся и посмотрел на него через плечо, но через секунду незнакомец затерялся в толпе. Ахиллес понял, что они с Мартой подошли ко входу в метро неподалеку от Смитсоновского института. Вскоре поток людей, спешивших на электричку, затянет их на станцию, в точности как воду затягивает в сливное отверстие.
Марта никак не могла успокоиться. Сейчас она разглагольствовала о русалках. Девушка даже повысила голос. Осторожно взяв ее под руку, Ахиллес отошел подальше от толпы.
– Говори потише, – прошептал он.
– А что? Боишься, что люди нас услышат? С чего бы это? Теперь тебе стыдно говорить об Атлантиде! Пару дней назад мы с тобой гадали, откуда ты родом. Думали, может быть, из Нью-Йорка. А теперь мы говорим об Атлантиде?
– Слушай, – резче, чем ему бы хотелось, сказал Ахиллес. – Так-то оно так, вот только не следует забывать о такой мелочи, как те парни, которые вот уже три дня пытаются нас поймать. Парни из Агентства 08. Профессор Хупер подтвердил это, верно? А эти парни не плод чьего-либо воображения, так?
– Ну… да, – смягчилась Марта.
– Вот именно. Это не просто россказни. И мы можем быть уверены в том, что Агентство 08 гоняется за нами не из-за твоей контрабанды лекарств на Кубу. Ты ведь сама говорила! Сама говорила, что со мной что-то не так.
Они свернули с авеню налево и очутились в парке. Людей тут было мало – кто-то срезал путь к станции метро, кто-то бегал трусцой, кто-то выгуливал собак. Ребята сели на лавку.
– Ох, чувак, ну, это уже слишком! Чересчур! – В голосе Марты слышались истерические нотки. – Господи, это же безумие какое-то. Как я вляпалась во все это дерьмо?
– Но ты ведь сама говорила, Марта. Вспомни. Ты спросила у меня не кто я такой, а что я такое. Ты видела, как я делаю… всякое. И это было удивительно.
– Когда мы шли по парку, я видела какого-то типа, жонглирующего мячиками. Это тоже удивительно, знаешь ли.
– А татуировка? – стоял на своем он. – Почему у меня такая же татуировка, как та надпись в бортжурнале?
Марта сунула руки в карманы кофты и раздраженно пожала плечами.
– Я же уже говорила. Может быть, на этой подлодке служил твой прапрадед. Возможно, такие татуировки были у каждого члена экипажа. Знак их единства или дружбы, что-то в таком роде. И по семейной традиции, эту татуировку делают все члены вашей семьи. Откуда нам знать? Но любое объяснение, которое я могу придумать, в миллион раз вменяемее, чем… – она осеклась. – Я даже думать не хочу о том, какое объяснение рассматриваешь ты. – Звук, сорвавшийся с ее губ, был чем-то средним между истерическим смехом и презрительным хмыканьем. – Могу поспорить, тебе будет очень стыдно, когда окажется, что ты просто старина Кенни Смит из Пенсильвании, лучший ученик на потоке по физкультуре, а твой дедушка во время Второй мировой служил в немецком флоте. Неприятно, небось, будет узнать, что ты совершенно обычный парень. Как же ты справишься с этим?
Нахохлившись от холода, Ахиллес обвел взглядом парк. Какой-то мужчина убирал с тропинки собачьи экскременты.
– Мне не кажется, что все будет именно так, Марта, – прошептал он.
– Прости, что? Ты что, с ума сошел?!
Ахиллес уже собирался спросить ее, бывало ли с ней такое, что она просто знала о чем-то, но вовремя остановился. Наверное, у любого человека есть что-то такое, что он просто знает.
– Ты говоришь, что я просто хочу в это верить, – помолчав, сказал он. – Ладно. Давай попробуем посмотреть на это с другой стороны. Почему ты не хочешь верить в эту историю?
Марта вскочила со скамьи и уставилась на юношу, бежавшего трусцой по дорожке. Начинали сгущаться сумерки.
– Потому что… Потому что… Потому что это чепуха, вот почему!
– Уверена? Профессор Хупер не считает, что это чепуха.
– Ну да, нашел кого в пример привести, – фыркнула она.
– Парни из Агентства 08 не считают, что это чепуха. Они стреляли в меня, Марта.
– Тоже мне, новость. Я была там, помнишь? Да, и чей дом они сожгли? Может быть, это был твой дом? Давай-ка поразмыслим над этим! Вот так возьмем – и вспомним. Ах да, это был не твой дом! А мой!
– Знаю, знаю. И мне жаль, но… Понимаешь, дело в том, чем они стреляли.
– ЧЕМ они стреляли? Это были пули, Ахиллес! Они стреляли в нас пулями! Трудно позабыть, как этими пулями все разносило в клочья! – Глаза Марты вызывающе пылали.
– Да, вначале они стреляли пулями, Марта. Но потом, когда стена пламени погасла, они выстрелили в меня каким-то дротиком. Ну, знаешь, такие показывают в документальных фильмах о природе. Такими дротиками стреляют в тигров или слонов. Зачем им стрелять в меня транквилизатором, Марта? Зачем?
Марта присела на корточки перед ним, взяла его за руки и заглянула в глаза с такой искренностью, что у Ахиллеса болезненно сжалось сердце.
– Послушай, ты настоящий человек. Обычный человек. У тебя просто хорошо получается всякое. И ты много чего знаешь.
Он кивнул.
– Это верно, я много чего знаю. Но я знаю слишком уж много. Например, что первое заседание Конгресса США прошло четвертого марта 1789 года, но не в Вашингтоне, а в Нью-Йорке. Конгресс заседал там до июля 1790 года, а потом переехал в Филадельфию и оставался там еще десять лет, и только в 1800 году Конгресс стал собираться в этом здании на Капитолийском холме.
– Ты просто услышал это. Нам рассказывали во время экскурсии в библиотеке.
– Нет, не рассказывали. Давай я тебе еще что-нибудь расскажу. Вот, например, Монумент Вашингтона, – он махнул рукой в сторону гранитной стелы. – Это не просто самое высокое каменное сооружение в мире, но и самый высокий в мире обелиск. Его высота составляет сто шестьдесят девять метров, Марта! Мне лет семнадцать, верно? Должен ли семнадцатилетний подросток знать такие вещи? Обычный семнадцатилетний подросток? Чуть дальше за Монументом Вашингтона находится Мемориал Линкольна. Именно там Мартин Лютер Кинг произнес свою знаменитую речь «У меня есть мечта». Полагаю, многие люди знают это, тут нет ничего необычного. Но откуда я знаю, что архитектором мемориала был Генри Бэкон?
– Почему бы тебе этого не знать? – возразила она. – Может, ты студент исторического факультета. Ты изучаешь историю, ты лучше всех в спортзале, а твой прадедушка служил в немецком флоте. Конечно, это звучит немного странно, но не настолько странно, как то, в чем ты пытаешься меня убедить, понимаешь? Ты обычный парень.
