Ахиллес видел, что его брат кипит от негодования.
– А не пошел бы ты к черту?
Улыбка Кроули застыла, а Марта взвизгнула, когда дуло пистолета ударило ее в затылок.
– Эреб! – предупреждающе прошипел брату Ахиллес.
– Как-как? – переспросил Кроули. – Эреб?
– Да, меня зовут Эреб, сапиен.
– Сапиен… – медленно повторил Кроули. – Думаешь, ты лучше нас, простых смертных, а?
На этот раз Эребу пришло время улыбаться.
– Профессор Хупер был прав. Мы оба потомки существ, которых ваши предки считали богами. Думаю ли я, что мы лучше вас? Конечно, мы лучше вас. Мы превосходим вас. Наши предки построили ваш мир.
– Построили наш мир, значит? – ухмыльнулся Кроули. – А потом спрятались в своем укрытии, как только наверху стало несладко. Те еще боги. Напомни-ка мне, разве боги не должны управлять мощью стихии? А вы что же? Боги людей, но рабы природы?
Эреб уже открыл рот, собираясь вступить в спор, но Ахиллес, к своему собственному изумлению, вмешался:
– Нет, Кроули, мы не рабы природы. Мы просто ее уважаем.
– Да, точно. Вы первенцы Земли. Но теперь по какой-то причине вы решили вернуться на поверхность нашей искалеченной планеты. С чего бы это?
Братья молчали.
– Знаете, что я думаю? – продолжил Кроули. – Я думаю, ваш визит как-то связан с тем, что расположено там, в озере.
Атланты все еще молчали.
– Я видел ваше светошоу, парни. Очень впечатляет. Какая-то древняя система дорожных указателей, я полагаю?
Близнецы не произнесли ни слова.
– Да, я прав, – кивнул Кроули, улыбаясь. – Почему бы вам не рассказать мне, что вы собирались обнаружить в озере, а?
– Мы и сами не знаем, – быстро ответил Эреб.
– Да-да. Думаю, вы не знаете в точности, что найдете там, но почему-то мне кажется, это будет связано с кристаллами. Верно?
Ахиллес покосился на Марту. Все это время девушка смотрела на него, и в тот миг, когда их взгляды встретились, одними губами прошептала: Я люблю тебя. Сейчас, когда все смотрели на него, Ахиллес не мог повторить ее слова, как бы ему ни хотелось. Он опустил и поднял веки, надеясь, что девушка поймет этот знак, поймет, что он готов сказать то же самое.
– Мне представляется, вы знаете о том, что ждет вас внизу, немного больше. Не так ли?
Ахиллес, опешив, уставился на него.
– Ты не понимаешь, о чем я, верно, сынок? – кивнул ему Кроули, а затем повернулся к Эребу. – В отличие от тебя.
– Я бы так не сказал. – Атлант спокойно ответил на его взгляд.
– Шапаль, если эти парни не заговорят в ближайшие пару секунд, всади пулю в братца, если тебя не затруднит.
– Mon plaisir
[21].
– А теперь говорите, – потребовал Кроули.
Ахиллес украдкой бросил взгляд на Эреба.
– Ну же, брат.
Эреб неохотно кивнул.
– На скале высечен символ. – Он махнул рукой в сторону уступа, с которого они спустились. – Три соединенных круга. Они указывают на кое-какую особенность нашего дальнейшего пути.
– Прошу, продолжай, – кивнул Кроули.
– Эта особенность состоит в том, что нас ждут три связанных друг с другом испытания. Чтобы достичь точки назначения, нам нужно пройти проверку.
– Что ж, значит, нам повезло. У нас есть собственные супергерои, которые смогут выдержать все испытания, – ухмыльнулся Кроули.
Ахиллес и Эреб в ожидании молчали.
– Конечно же, вы возьмете туда моих людей. – Он повернулся к стоявшим рядом агентам. – Гринхэм, выберите пару спецназовцев. Хелен, вы пойдете с ними.
Девушка в очках дернулась, ее собранные в хвост волосы разметались по плечам.
– Я, сэр? – Она не могла скрыть шока.
– Да, вы. Вы будете моими глазами и ушами. Надевайте гидрокостюм. Пойдете с остальной командой.
Хелен явно нервничала. Более того, она была в ужасе. Тем не менее приказ начальника выполнила.
– Хелен все время будет оставаться на связи. Если с ней что-нибудь случится, мы нашпигуем этих ребят пулями, ясно?
Ахиллес сходил с ума от неопределенности, не зная, что происходит в голове у его брата. Эреб вполне отчетливо выразил свое мнение касательно Марты. Если он и согласился с планом Кроули, то только по собственным причинам, а вовсе не потому, что хотел защитить девушку. Но Ахиллес не допустит, чтобы с Мартой что-нибудь случилось. Я скорее умру, чем позволю причинить ей вред.
Через пару минут Гринхэм, Хелен и рядовой спецназа надели акваланги. Глаза у Хелен за стеклами очков стали круглыми, точно блюдца, девушка испуганно смотрела на остальных членов команды.
Но вначале Кроули хотел, чтобы Ахиллес и Эреб осмотрели дно озера. Под дулами автоматов двое атлантов опустились в воду и поплыли к точке, указанной лучом из скалы.
– У вас ровно две минуты до того момента, как вы вернетесь сюда и доложите об увиденном, – предупредил Кроули. – Если вы не вернетесь к этому моменту, я позволю нашему бельгийскому другу всадить в мальчишку пулю. По образованию он судмедэксперт, ребята. Знает, как причинить человеку боль. Вы же не хотите, чтобы мучения паренька были на вашей совести, верно?
Ахиллес заметил страх в глазах Рена. Марта охнула, но тут же взяла себя в руки и с вызовом вскинула подбородок. Они оба молчали, глядя на Ахиллеса и Эреба.
И двое ребят нырнули в голубую воду, опускаясь все ниже, туда, где их объяла тьма. Братья вытянули руки, работая ногами. Они быстро приближались к точке на дне, отмеченной лучом.
– У нас мало времени, – поторопил брата Ахиллес. – Скорее!
– Ты намерен выполнить их требования? – Даже под водой в голосе Эреба слышалось презрение.
– Но какой у нас выбор? Они убьют Марту и Рена, ведь так? Я уверен в этом, я видел, как они действуют.
– О, я прекрасно осведомлен о том, как они действуют. Перед тем, как покинуть дом, я многое узнал о варварстве жителей суши. Как и ты. Их действия, сколь бы чудовищны они ни были, не смогут меня удивить. Сложнее мне поверить в то, что мы ставим жизни этих двух сапиенов превыше нашей миссии, Ахиллес. Превыше спасения нашей цивилизации.
На секунду Ахиллес задумался над словами брата. Здесь, в воде, в темноте, в пространстве, не казавшемся ему ни опасным, ни угрожающим, он будто очутился в коконе. Наверху играли на поверхности последние лучи света, слышался мерный, успокаивающий гул волн, а Ахиллес наслаждался тишиной и покоем, точно плавал в околоплодной жидкости во чреве своей матери. К тому же тут его зрение и слух необычайно обострились. Он чувствовал, что именно тут его место. И на мгновение, на постыдное мгновение, ему захотелось оставить людей позади.
