Да, наручники. Его передвижения тоже ограничивал металлический брус, установленный на уровне плеч, но наручники весьма отличались от простеньких браслетов на запястьях у Марты. Два дюйма толщиной, они были еще и снабжены толстыми металлическими зубцами, которые автоматически сомкнулись бы, если бы Ахиллес попытался высвободиться. Он едва мог шевелить руками, но не более того. В остальном атлант оказался обездвижен.
– Они сделаны из титана, мой друг.
Подняв голову, Ахиллес увидел Кроули. На лбу агента играли солнечные блики. Он скрестил руки на груди, поправив темные очки. На поясе в кобуре висел «глок».
– Наши биологи попытались определить, насколько ты силен, и результаты поражают воображение. Они никогда не наблюдали такой физиологии у человека. Похоже, твои способности связаны с необходимостью справляться с высоким давлением. Потрясающе. Судя по нашим данным, ты раза в четыре сильнее самого сильного человека, дружище. Что думаешь об этом? Приятно быть чемпионом? Как бы то ни было, мы на всякий случай одели тебя в специально созданные для такого случая наручники.
– Командный пункт чист, сэр, – доложил проходивший мимо агент.
– Проследи, чтобы обыскали хвостовую часть, – приказал Кроули, не сводя глаз с Ахиллеса.
Они искали Эреба. И да поможет им Бог, если тот на борту.
Кроули уселся перед Ахиллесом и заглянул ему в глаза.
– Как ты и Эреб оказались здесь, Ахиллес?
– Приплыли.
Кроули театрально вздохнул.
– Шапаль! – позвал он, оглядываясь через плечо. – Шапаль, если он станет умничать, отрежьте девочке палец.
Шапаль шлепнулся на сиденье рядом с Мартой, достал армейский нож и приставил его к руке девушки.
Кроули подался вперед. От него пахло кофе.
– Как вы прибыли сюда?
– На подводном судне, которое называется «барракуда». При виде его все это, – Ахиллес обвел рукой самолет, – покажется грудой старого барахла. Судно оставалось в воде, но сейчас его наверняка уже нет. Эреб уплыл на нем.
За спиной Кроули закрылась дверь, и в полумраке отсека свет мониторов упал на лицо мужчины, придавая ему демонический вид. Он улыбнулся, наслаждаясь поведением Ахиллеса.
– Ладно, сынок, мне нужно сказать нашему пилоту, куда лететь. Почему бы тебе не поведать мне все, что ты знаешь. Рассказывай, иначе Шапаль начнет отрезать ей пальцы. Все просто.
Взгляд бельгийца застыл, насечки на армейском ноже поблескивали, точно битое стекло. Несомненно, оперативник сделает это. С превеликим удовольствием. Ахиллесу пара Шапаль – Кроули чем-то напоминала его самого и Эреба. Кроули, невзирая на внешнюю вспыльчивость, был по сути своей человеком невозмутимым и уравновешенным, а вот Шапаль казался импульсивным, безрассудным, неконтролируемым.
Кроули Ахиллес понимал. А вот бельгиец оставался для него загадкой. Шапаля стоило бояться. И этот человек приставил к Марте нож.
У атланта не было выбора, верно? Нужно было сказать им то, что они хотели знать.
– Египет. Нужно лететь в Египет.
– Куда именно?
– На плато Гиза. К Сфинксу.
Пилоту передали приказ, а потом подошел человек по имени Фиббс. Он вколол Ахиллесу снотворное, и, погружаясь во тьму, атлант подумал о конфликте своих интересов. Мне нужно найти кристалл. И нужно спасти Марту. Что же окажется важнее?
Глава 68
Док, Цитадель Атланта
Несколько дней тому назад Кайя провожала своих братьев, Ахиллеса и Эреба, в путешествие, в которое теперь ей предстояло отправиться самой. Тогда она видела, как они складывали в «барракуды» свое любимое оружие: Ахиллес – арбалет, Эреб – меч. Девушка отвернулась, ожидая, пока братья переоденутся в гидрокостюмы. Потом, наблюдая, как они упаковывают в вещмешки одежду обитателей суши, она будто читала их мысли: Мы лучшие люди в Атлантиде, и нам предстоит спасти наш народ. Мы готовы выполнить эту задачу. Теперь и ей предстояло то же самое. Вот только ее провожали не братья, а мать, Гера. Женщина печально стояла в стороне, наблюдая за приготовлениями. Ее ассистентки держались подальше, стараясь казаться как можно незаметнее. Гера шагнула вперед, взялась за планки гидрокостюма Кайи и свела их вместе. Материал отреагировал на движение, края ткани сошлись, и костюм плотно облепил тело Кайи.
Когда уплывали мальчики, их «барракуды» выходили из общественного дока. У Ахиллеса и Эреба была – пусть и неохотная – но все же поддержка Сената.
Теперь же Гере и ее дочери пришлось спуститься в старый, давно не используемый док Цитадели Атланта, глубоко в основании города. Он был настолько старым, что мало кто, не считая представителей династии Атланта, знал о его существовании.
Кайе не желали успеха, на нее не возлагали надежд. Ее задание было секретным, и мать отправляла девушку в мир людей скрепя сердце.
Для Геры все это было особенно тяжело. Она уже послала туда своих сыновей, не зная, что ожидает их в будущем. Теперь же, следуя за Кайей вглубь цитадели по коридорам, где едва ли могли разойтись два атланта, Гера объясняла свое намерение верой в то, что ее мальчики не мертвы и не попали в плен, как считали члены Сената, а может быть, и лорд-проктор, ее собственный муж. С ними случилось что-то другое. И только один атлант мог выяснить, что же произошло на самом деле. Кайя.
В ней текла кровь Морица фон Освальда, позволявшая членам их семьи проводить длительное время на поверхности. Чистокровные атланты после нескольких часов вне привычной среды ощущали негативные последствия ультрафиолетового излучения и перемены атмосферного давления. Благодаря смешению генотипов – пришельца с земли и атлантов – возникли гибриды, странным, судьбоносным образом получившие преимущества обеих рас. Пророчество предопределяло их судьбу.
Но, конечно же, в Пророчестве ничего не говорилось о том, что мальчики исчезнут. Гера твердо помнила те слова:
И вынесено будет второе Суждение, когда пройдет сто поколений. Судьба древних окажется в руках сына человеческого, и станут его путеводной нитью слова: Искупление. Просвещение. Суждение.
Нет, там ничего не говорилось о том, что два мальчика пропадут. О том, что их судьба окажется в руках Кайи. И все же Гера отправляла свою дочь на поверхность. Как она и боялась, ее душу разрывали противоречивые чувства.
С одной стороны, Гера немного завидовала дочери, ведь Кайе предстояло покинуть этот город. Женщина вспоминала о всех чудесах, увиденных ею на земле. Ей нравилось ходить по улицам, где ходил когда-то ее отец. Гера представляла порой, каково ему было и что он чувствовал, когда отказался от жизни на поверхности. Скучал ли он по дому? Хотелось ли ему иногда, чтобы его жизнь сложилась иначе?
С другой стороны, хотя Кайя и пошла по стопам матери, Гера отправляла любимую доченьку навстречу неизвестности, полагаясь лишь на интуицию, инстинкт, твердивший, что мальчики все еще живы. И им нужна помощь.
