– Я хочу разыскать Салли, мою старую горничную. Вы не знаете, где ее найти?
Миссис Крукшенк быстро подошла к стойке, взяла карандаш и чистую карточку. Написав адрес, отдала его Новелле.
– Вот, миледи. Передайте ей от меня привет и наилучшие пожелания.
– «Уиллоу-коттедж, Бель-лейн». Это не тот коттедж, в котором старая школьная учительница жила, пока не умерла?
– Да, миледи.
– А я думала, его снесли.
– Салли живет там, я уверена.
– Спасибо, миссис Крукшенк, до свидания, надеюсь, скоро еще увидимся.
– Конечно, увидимся, миледи.
Новелла вышла на улицу. Отвязав Бэлл, она села в коляску, дернула вожжи и поехала к окраине деревни.
«Надеюсь, Салли дома», – подумала Новелла, подъезжая к началу Бель-лейн.
Наконец показался коттедж.
Остановившись напротив него, Новелла с грустью отметила, что с прошлого раза, когда она его видела, здание пришло в еще больший упадок. Одно из окон было выбито, и пустую раму прикрывали кое-как приколоченные доски. Дорожка через сад так заросла, что Новелле пришлось буквально пробиваться к двери.
– Не может быть, чтобы Салли жила здесь, – пробормотала она и громко постучала кулаком в дверь – молоточка на ней давно не было.
Но показавшееся из-за двери лицо все же принадлежало ее старой горничной.
– Миледи! Вы вернулись! Хвала небесам.
Салли распахнула дверь и взяла обе руки Новеллы.
– Да, Салли, я вернулась.
– Входите же, – пригласила ее Салли и потянула за собой.
Внутри оказалось уютно, насколько может быть уютно в помещении, где клочки обоев свисают со стен, а за дырявыми занавесками видны разбитые окна.
– Простите за беспорядок, миледи, – стыдливо сказала Салли, кланяясь.
– Салли, вам больше не нужно мне кланяться.
– Как-то это неправильно, миледи. Но я так рада, так рада, что вы вернулись в Краунли-холл. У меня душа не на месте от… от того, что там происходит. Его светлость граф, должно быть, крутится в гробу, как волчок.
– Салли?
Девушка наклонила голову.
– Миледи, я не должна говорить…
Новелла взяла руку Салли и заглянула ей в глаза. Они были полны слез, которые могли в любой миг пролиться на некогда красивые щеки.
– Салли, вы должны мне все рассказать.
Салли сделала глубокий вдох и начала сбивчиво говорить. Нижняя губа ее не переставая дрожала.
– Миледи, вам и ее светлости угрожает страшная опасность. Я бы не стала этого говорить, если бы не знала наверняка, что это так. Миледи, – сказала она, выразительно помолчав, – я должна вам кое-что сообщить…
Она встала, задернула занавески и только после этого приступила к рассказу.
Глава 4
Спустя час Новелла покинула коттедж Салли в сильнейшем возбуждении. Рассказ Салли ошеломил ее и поверг в ужас.
Если до этого она подозревала, что ее отчим – человек бессовестный и, в свете того, о чем она узнала от миссис Крукшенк, аморальный, то теперь он стал казаться ей настоящим воплощением зла.
Ей даже не хотелось верить в то, что поведала ее дрожащая бывшая горничная о разговоре, который она случайно подслушала, когда чистила каминную решетку в библиотеке и присела за креслом, и о странных людях, которые приходили в Краунли-холл производить обмеры.
– Говорю вам, миледи, он затеял что-то ужасное! – взволнованно убеждала ее Салли.
И, обдумав ее рассказ, Новелла пришла к такому же выводу.
Новелла вспомнила, как побледнело лицо Салли, когда она передавала разговор отчима с одним из друзей.
– Миледи, я не придумываю, это то, что он говорил тогда. Клянусь могилой матери! Лорд Бактон сказал своему другу, что, как только «разберется с ее светлостью», продаст Краунли-холл какому-то брадфордскому миллионеру, который, скорее всего, его снесет, чтобы построить на его месте новый дом. Он сказал, что его ничто не остановит и что, если судьбе нужно помочь, он это сделает!
– Неужели он говорил об… – начала Новелла и замолчала, не желая произносить слово «убийство».
– Миледи, у него такой характер, что от него всего можно ожидать. Однажды он избил одного из помощников конюха так, что тот был на волосок от смерти и лишь чудом остался жив! Никогда не видела, чтобы человек так выходил из себя. Парня спасло только то, что Чарльз оттащил его в сторону. Ее светлость тайком оплатила счет доктора, благослови ее Господь.
Новелла слушала Салли со все нарастающим ужасом. Салли была права, им с матерью грозит опасность. Но как что-то доказать? Кто станет прислушиваться к пересудам слуг?
«Расскажу о своих страхах мистеру Лонгриджу. Он посоветует, что делать», – сказала она сама себе, усаживаясь в коляску.
Новелла решила, что, как только получит в банке деньги, сразу пошлет что-нибудь Салли.
«Бедная, она совсем раздавлена тем, что случилось с нею. И чем только она живет? Отчим, наверное, считает, что ему крупно повезло. Еще бы, найти одинокую вдову с большим домом и хозяйством! Но я этого так не оставлю».
Пока коляска катила по дороге, Новелле вспоминались обрывки рассказа Салли о том, как лорд Бактон не отходил от матери после смерти отца, как он советовал ей не забивать голову насущными делами и как говорил, что сам все решит.
«Пронырливый тип, – заключила Новелла, с каждой милей закипая все сильнее. – К тому же у него любовница в Лондоне. Я так и думала. У этого человека ни стыда, ни совести. Мама должна избавиться от него как можно скорее».
Но сердцем Новелла понимала, что это вряд ли произойдет. Мать ее не была сильным человеком и всю свою жизнь полагалась на мужчин, ожидая от них указаний, что делать и когда. Новелла была совсем другой, и все благодаря отцу, который воспитал ее сильной и независимой.
«Папа был уникальным человеком, – размышляла Новелла, сворачивая на подъездную дорожку к Краунли-холлу. – Но, как он ни старался переделать маму, она всегда позволяла ему заправлять делами и отказывалась сама принимать решения. Это ее в конце концов и погубило».
* * *
Новелле оставалось только считать часы до того, как придет весточка от мистера Лонгриджа. Она понимала, что на немедленный ответ нельзя рассчитывать, потому что он наверняка очень занятой человек.
«Нужно набраться терпения», – успокаивала она себя, расхаживая туда-сюда по отцовскому кабинету, в котором спряталась, предпочитая одиночество.
Новелла долго обдумывала все, что увидела и услышала в тот день.
Каждый час или около того она ходила к матери. С больной произошли некоторые перемены к лучшему – дышать ей стало легче, она села в кровати и сказала, что сможет встать к обеду, – но сильные боли в груди все не проходили.
