Только здесь, под водой, казалось, печали разом исчезли. Все потеряло важность, кроме огромной причудливой раковины на морском дне или необычайно длинной светло-желтой рыбы чуть дальше. Элизабет осторожно коснулась похожих на анемоны отростков на скале, удивленно посмотрела на круглую, покрытую мелкими горбиками рыбу, которая на первый взгляд поразительно напоминала камень. Женщина завороженно наблюдала за приближением большого осьминога, который, проплывая мимо, молниеносно дернул длинными щупальцами, схватил и проглотил доверчиво дрейфующую рыбку.
Напоследок Элизабет насладилась яркой панорамой морского дна, а потом спокойно начала подниматься на поверхность. Вода вокруг нее была кристально чистой, прозрачной, кроме того места, где солнечный свет заслоняло черное пятно. Еще до того, как голова Элизабет появилась на поверхности, женщина ощутила угрозу, и возникшее чувство быстро превратилось в панический страх.
Цена обложила добычу благоухающими ветками, плотно связала их и взвалила на спину. Белые люди, которым она хотела продать эти листья, варили их, собирали выделявшееся масло и натирали им кожу, чтобы приятно пахнуть. Учитывая исходившее от них зловоние, это была разумная затея, но самые вонючие из них почему-то меньше всего думали об этой процедуре. От них несло гнилыми зубами, едким старческим пóтом и грязной одеждой. Тем не менее они считали своим исконным правом приставать к туземкам, как будто те только и ждут, когда их приласкают белые мужчины.
Цена сочувствовала тем, кто по собственной воле отдавался вонючим белым за разноцветный бисер или железный нож. От парочки женщин она слышала, что это якобы случилось по любви, и даже видела детей, появившихся на свет после таких связей. Чаще всего туземцы сторонились этих малышей, не говоря уже о белых, которые относились к метисам даже хуже, чем к каллинаго
[6]. Цена радовалась, что после того, как шесть лун назад ею насильно овладел белый мужчина, ребенок не появился на свет. Ее живот уже округлился от ненавистного плода, развившегося из семени, которое излил в нее пьяный моряк. Но несколько дней назад у нее начались преждевременные схватки. Цена отправилась к морю и выдавила из себя зло. Когда все закончилось, она выбралась из воды и ушла не оглядываясь. Как только у нее снова начались месячные, девушка вернулась в деревню и стала жить как раньше.
Вдруг она услышала голоса, доносящиеся со стороны моря, и спряталась в кустах. Некоторое время назад Цена заметила лодку, ветер быстро гнал ее к берегу, надувая паруса. В лодке сидели двое мужчин. Один правил, держа румпель, другой следил за парусами. Это были белые люди.
Цена оцепенела, когда узнала одного из них. Уродливое бородатое лицо, растрепанные седые волосы, бочкоподобная фигура в засаленном кожаном жилете. Она надеялась, что никогда больше не увидит этого человека. Рука девушки сжалась на рукоятке ножа, привязанного к ноге. Это был каменный клинок, но он отлично рубил ветки, да и рыбу прекрасно потрошил. Девушка быстро проверила, под рукой ли острога.
Парус обвис, лодка замедлила ход. Оба мужчины перегнулись через борт, словно заметили там нечто удивительное. А потом и Цена увидела среди волн голову. Это была женщина, которая жила у мисс Джейн! Тяжелая густая коса болталась позади нее на воде, словно толстый канат. Загорелая, но без следов солнечных ожогов кожа блестела от соленой воды и казалась темнее, чем у остальных белых. Лицо женщины исказилось от панического страха. Она быстро поплыла к берегу, напрасно пытаясь улизнуть от мужчин. Один из них уже вложил весла в уключины и опустил их в воду. Женщина плавала хорошо, но лодка шла быстрее, она все приближалась и приближалась. Мужчины улюлюкали и хохотали. С таким же смехом седобородый напал на Цену, грубо, отвратительно. Она никогда не забудет этого. От хохота мужчин у Цены начались рвотные позывы, которые она с трудом смогла подавить.
Женщина была уже совсем близко от берега, она ощутила под ногами песок и попыталась выбраться из воды. Тонкая сорочка прилипла к ее телу. Увидев это, бородатый непристойно завопил. Цена знала, что предстоит пережить этой женщине. Мужчины убьют ее. Но прежде изнасилуют, и, возможно, не раз, всеми мыслимыми отвратительными способами. Белые мужчины жаждали плотских утех, но им было трудно найти себе женщин на этом острове.
Цена ощутила, что такое их похоть, на собственной шкуре. Плоть светловолосой женщины, видимо, обоим морякам казалась воплощением их желаний. Она была красивее, чем прочие белые женщины, которых Цена видела раньше. Если бы не загорелая кожа, женщина выглядела бы так же, как золотые сияющие ангелы на картинках молитвенника. Но это продлится недолго, скоро она превратится в окровавленный, использованный кусок мяса. Когда бородач напал на Цену, он просто оставил ее потом лежать. Он даже не потрудился убить ее. Да и зачем? Никакого наказания за осквернение женского тела его не ожидало. Насильнику было совершенно безразлично, жива она или мертва.
Но в случае со светловолосой женщиной он позаботится о том, чтобы та ничего не рассказала, иначе те трое мужчин, которые остались с белой женщиной на острове, непременно жестоко отомстят бородачу. Один из них был величиной как два матроса, а его руки были толщиной с бревна. Он бы раздавил бородатого, как муху.
Цена присела на корточки и, спрятавшись, наблюдала за происходящим сквозь ветви кустарника. Светловолосая женщина была совсем недалеко от нее. Кашляя и размахивая руками, она добралась до того места, где оставила одежду на песке. Ее тут же настигли мужчины. Бородатый схватил женщину за плечо и дернул назад. Другой мужчина вытянул руки вперед, чтобы поймать ее. Светловолосая женщина попыталась вырваться, но ей не удалось. Цена услышала ее пронзительный крик.
Нож! Ей нужно добраться до ножа! С диким криком Элизабет высвободилась из хватки мужчины. Ее сорочка разорвалась, когда женщина бросилась в сторону. Обрывок муслиновой ткани остался в его кулаке. Элизабет отступила назад. Другой мужчина схватил ее за косу, но ему не удалось удержать мокрые и скользкие волосы. С громким хохотом он погнался за женщиной. Мужчины обошли Элизабет с двух сторон. Пути к бегству не было, впереди простиралось море, позади был крутой склон, поросший кустарником. Краем глаза женщина видела на песке беспорядочно брошенные вещи – ее платье и корсет. Под одеждой лежали туфли, и где-то там был нож, без него Элизабет никогда не выходила из дома. Только в конце беременности она на какое-то время перестала брать его с собой, а после отъезда Дункана вновь стала носить его под юбкой, в маленьком футляре на подвязке. Такой же нож показала ей Клер Дюбуа, когда они вместе плыли из Европы на Барбадос.
«Женщина должна уметь себя защитить, – коротко сказала Клер. – Если у нее нет мужа или телохранителя, ей непременно придется носить с собой оружие. И оно должно быть как можно более надежным».
Бородач что-то загорланил по-португальски или по-испански, Элизабет не смогла понять из-за странного произношения. Он был пьян, от него несло водкой, а также разило рыбой и пóтом. Жилетка моряка была сшита из плохо выделанной кожи, а изношенные штаны превратились в лохмотья. От другого мужчины пахло не намного лучше, и внешность у него была не менее отталкивающей: громадная проплешина, по бокам которой виднелись остатки всклокоченных волос. У него были редкие зубы, сгнившие, как и каблуки его башмаков.
