Наконец старуха оставила пленницу в покое и удалилась, прихватив горшочки с краской. Деирдре почувствовала облегчение. Высохший слой краски очень приятно ощущался на теле. Она отпугивала москитов и уменьшала зуд от их укусов.
Прошло некоторое время. Деирдре не представляла сколько, но день еще не заканчивался. Ее отвязали и вытолкнули наружу, где один из мужчин привязал ирландку к дереву веревкой, обвив ее вокруг шеи. Деирдре снова связали руки и ноги. Ее запястья натерло грубыми веревками, в некоторых местах даже выступила кровь, но, казалось, это никого не волновало, кроме самой пленницы. Девушка перестала жаловаться на неудобства, потому что вместо сочувствия ей отвечали лишь злобой.
Отсюда вся деревня была видна как на ладони. Некоторые молодые мужчины бегали туда-сюда и размахивали примитивными топорами или палками, имитируя бой. Другие же пускали стрелу за стрелой в чучело из дерева и меха, которое раскачивали, подвесив на ветки. Каждое попадание сопровождалось шумным ликованием. Дети носились по поляне, оглашая ее криками. Женщины и девушки несли сосуды с только что приготовленной пищей. Они тоже улыбались и радостно болтали друг с другом.
– Красивый праздник, правда? – услышала Деирдре мужской голос.
Она обернулась и испуганно вскрикнула. Черное как смоль, разрисованное яркими полосами лицо, сверкающая белизна глазных яблок – сначала девушке показалось, что перед ней возник демон. Но это был всего лишь африканец, хоть и выглядел он немного иначе, чем те негры, которых Деирдре видела на плантациях Барбадоса. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла понять, в чем заключается отличие. Этот негр носил длинные волосы, а не короткие, как прочие рабы. На его голове высилась курчавая, плотная копна, похожая на шерсть. В нее были искусно вплетены льняные волокна, а косички были украшены бисером.
– Кто ты? – спросила Деирдре.
– Барду.
– Откуда ты приехал? С Барбадоса?
– С Виргинии.
– Ты был там рабом?
– Пять лет работал на табачной ферме.
– Как ты попал на Доминику, Барду?
– Убежал с фермы. По морю. Потом нас поймали французские пираты и продали на Гваделупу. Через некоторое время я снова бежал вместе с несколькими индейцами. С ними приплыл сюда.
– Здесь еще есть чернокожие?
– Еще один. Мой брат. Было больше, но другие подались на юг.
– И где же твой брат?
– Помогает в приготовлениях.
– В приготовлениях к чему? К празднику? А что будут праздновать?
Барду удивленно уставился на Деирдре, а потом широко улыбнулся:
– Ты действительно не знаешь?
– Не знаю чего?
– Что они сегодня с тобой сделают.
– Нет, я этого не знаю. Скажи же мне!
– Будет сюрприз, – загадочно произнес Барду.
Казалось, ему доставляет удовольствие то, что ему известно больше, чем ей. Негр довольно хихикнул.
Деирдре нервно сглотнула. Внезапно веревка на шее стала казаться ей удавкой.
– Барду, Барду, ты знаешь, что произошло с белым мужчиной? Он приехал сюда со мной, но индейцы куда-то уволокли его…
– Он внизу у реки, в клетке. Но скоро он вернется. Мужчины заберут его.
От сильных эмоций на глаза Деирдре навернулись слезы. Она испытала облегчение, узнав о том, что Эдмонд все еще жив.
– Мужчина должен умереть, – продолжал Барду, словно это само собой разумелось.
– Что?! – воскликнула Деирдре, ее голос сорвался от ужаса. – Что ты хочешь этим сказать?
– Мужчину убьют.
– Но за что? Он же не сделал ничего плохого!
– Он сказал, что принес нам правильного и единственного Бога. Кацик и бехик в ярости. Они говорят, белый мужчина очень плохой для индейцев, из-за богов. Бехик и кацик спросили богов. Человек должен умереть.
– Пожалуйста, развяжи меня! – прошептала Деирдре как можно тише.
Кроме Барду, никто не обращал на нее внимания. Все индейцы устремились к краю поляны. Негр тоже поднялся и зашагал прочь.
– Погоди! – умоляла его Деирдре. – Помоги же мне!
Но он молча присоединился к остальным.
Индейцы собрались возле большого дерева. Двое из них перекинули через ветку длинную веревку, а потом сообща подняли что-то тяжелое. Деирдре дико закричала, когда увидела, что с ветки вниз головой свисает человек. Они привязали его за ноги. Его руки были связаны за спиной. Тело медленно раскачивалось вокруг своей оси. Деирдре наконец поняла, кто это.
– Эдмонд! – воскликнула она. – О боже мой! Эдмонд!
На его лице виднелись кровоподтеки, один глаз полностью заплыл, губы превратились в кровавое месиво. Но священник смотрел прямо на нее, пытаясь что-то произнести. А потом вперед выступил кацик, сжимая в кулаке длинный нож.
– Нет! – крикнула Деирдре. – Нет! Нет!
Она продолжала кричать, когда все уже закончилось и кацик с окровавленным ножом направился к ней.
Издалека доносились пронзительные женские крики.
– Это Деирдре! – в ужасе воскликнула Элизабет.
Джерри бросил весло и вскочил. Прищурив глаза, он смотрел вперед, на реку.
– Кричат в лесу, – произнес он.
Его голос дрожал от страха.
– Там деревня, – подтвердила Цена.
Она сидела на корточках на корме, внимательно разглядывая поросшие густой зеленью берега реки.
– Давайте причалим! – крикнула Элизабет. – Быстрее!
Олег и Сид навалились на весла и причалили к берегу. Там они увидели клетку из грубо сколоченных палок, она была едва ли больше платяного сундука и большей частью находилась под водой, окруженная тростником и свисающими замшелыми ветками. Когда нос лодки уперся в берег, Элизабет заметила сутану. Она плавала в клетке, течением реки ее прибило к палкам. Рукава разметались в стороны, а спина вздулась; сутана напоминала человеческое туловище. Элизабет в ужасе затаила дыхание. Ей стало ясно, что означает эта брошенная вещь: здесь держали Эдмонда. Его тело, наверное, почти полностью находилось под водой, а сверху оставалось ровно столько пространства, чтобы человек с трудом мог удерживать голову на поверхности.
Выскочив на берег, Сид и Джерри быстро привязали лодку, а Олег широко зашагал вдоль узкой протоптанной тропки, которая вела в лес мимо двух громадных деревьев, сплетенных лианами.
– Подожди! – умоляюще крикнула ему Элизабет, но он больше не слушал ее.
Она немедленно бросилась вслед за ним в страхе, что Олег, несмотря на договоренность, нападет на деревню один, словно неистовый берсерк, и уже через несколько шагов падет под смертельным градом стрел. Но, к счастью, вскоре он замедлил скорость и стал осторожно пробираться от дерева к дереву, следя за тем, чтобы его никто не заметил. Элизабет следовала за ним по пятам, одной рукой поддерживая юбки, а другой защищаясь от хлестких веток. Пригнувшись, женщина пробиралась вперед, прислушиваясь к звукам, доносящимся отовсюду.
