– Селия, мне хотелось бы, чтобы ты перестала называть меня «милорд».
– Мне кажется это… странным, милорд.
– Попытайся. Просто скажи мне «ты». Прошу тебя. Надеюсь, ты сможешь сделать это для меня.
– Ты… – осторожно произнесла Селия.
– Очень хорошо. На этом мы пока остановимся.
Уильям не спеша опустошил бокал и стал наблюдать за тем, как девушка пригубила вино. Селия держала бокал двумя руками. Ее пальцы были длинными и худыми. Она уперлась локтями в стол, и ее обнаженные красивые руки отливали полированной бронзой.
– Селия, я уже говорил тебе, что ты очаровательная молодая женщина? – вдруг вырвалось у Уильяма.
Как только он произнес эти слова, ему захотелось взять их обратно. И как, черт возьми, она должна истолковать эту фразу? Теперь Селия почувствует себя загнанной в угол.
Уильям всегда глубоко презирал плантаторов, которые домогались своих горничных и рабынь, пользуясь их зависимостью. Он никогда бы не изменил своим принципам. Неприлично было так говорить с Селией, которую Уильям очень ценил и уважал.
С наигранной деловитостью он поставил бокал и встал. Потом поправил воротник рубашки и указал на небольшую стопку бумаг, которая лежала на столике в гостиной и была видна через открытую дверь веранды. Она казалась ему спасительным якорем.
– Это документы о поставке полученных сегодня товаров? – деловито спросил он. – Я быстренько их просмотрю и отправлюсь спать.
– Да, это те самые документы. Кроме того, поставщик принес несколько писем.
Селия тоже встала и, понурившись, принялась убирать тарелки и бокалы.
Уильям отправился в гостиную перелистывать бумаги. Он кое-что заказал у одного надежного лондонского торговца: кое-какие предметы мебели и ткань для драпировки, несколько ковров, фарфор, канделябры. Днем из порта приехала повозка и привезла вещи. Уильям сам помогал ее разгружать. Все доставили в полном порядке. Не было смысла просматривать накладные, да и товары были уже оплачены.
Среди документов лежали и письма, о которых упомянула Селия, одно из них – послание от банковского представителя в Лондоне, проводившего за него денежные операции. Уильям отправил часть последней выручки от продажи сахара в Англию. Это казалось ему надежнее, чем хранить деньги здесь, на Барбадосе.
Он считал губернатора бессовестным и жадным человеком, способным в любой момент на любые подлости. Этот тип приказал обстрелять «Элизу» из пушек, когда та выходила из гавани.
Несколько часов Уильям переживал, пока утром не выяснилось, что побег Элизабет и Дункана закончился успешно. Ему очень хотелось прямо посреди ночи броситься в резиденцию губернатора и хорошенько поколотить этого типа. А после этого рассказать всем плантаторам о его грешных наклонностях. Этим Уильям шантажировал губернатора в анонимном послании. Анна составила текст письма, наполнив его колкими словами.
Но месть – блюдо, которое подают холодным. Кроме того, эту проблему не решишь банальной трепкой или распусканием сплетен. Здесь нужно было задействовать более жесткие методы. Если и дальше будет продолжаться так, как он себе представлял, Фредерику Дойлу вскоре придется оставить свой пост и без его помощи.
Уильям дочитал письмо и с удовольствием узнал, что дела в Лондоне идут превосходно. Его поверенный согласно поручению вложил часть денег в различные мануфактуры, обещавшие значительную прибыль.
Еще одно письмо пришло от его старинного друга Никласа Вандемеера. Уильям быстро пробежал глазами по строчкам в надежде не только прочитать что-нибудь о счастливом прибытии Фелисити в Амстердам, но и узнать какие-нибудь новости о своей сестре и Элизабет. Однако содержание письма его разочаровало. Никлас писал, что все еще ждет Фелисити, и хотел узнать у Уильяма, как обстоят дела. Он уже давно ничего не слышал о своей невесте. Уильям посмотрел на дату: письмо было написано много месяцев назад, когда Фелисити вместе с остальными еще даже не покинула Барбадос. Несомненно, письмо шло на Барбадос окольными путями. Прямого морского сообщения между Голландией и английскими колониями не существовало уже довольно продолжительное время вследствие войны.
Уильям отложил письмо и разложил документы. Он обнаружил еще одно письмо, которое затерялось между двумя накладными. Оно было от его сестры! Уильям торопливо сломал печать и начал читать – сначала с облегчением, потом с нарастающим беспокойством, а под конец – с ужасом от того, что написала ему Анна:
«Мой дорогой брат! Поскольку в настоящее время доставка почты на вест-индские острова сопряжена с большими трудностями, пишу тебе сейчас эти строки в надежде, что ты получил мое последнее письмо, которое я написала тебе сразу по прибытии в Англию. К несчастью, многие корабли, которые отправляются к Антильскому архипелагу, плывут сначала к побережью Африки, чтобы там загрузить на борт рабов. Из-за этого время доставки почты увеличивается на несколько недель. Посыльный, которому я передала конверт, говорил, что сейчас, в военное время, многие письма теряются. В случае, если мое первое письмо до тебя еще не дошло, я кратко перескажу тебе события, которые произошли после нашего отплытия с Барбадоса.
Ты наверняка слышал, как коварно обстреляли из пушек «Элизу». Однако благодаря предусмотрительности Дункана нам удалось ускользнуть. Элизабет в ту ночь родила дочку по имени Фейт. Это красивый ребенок, очень похожий на свою мать. Элизабет чуть не умерла во время родов, и девочка родилась очень маленькой и хрупкой, намного раньше срока, поэтому мы пристали к острову Доминика, чтобы молодая мать могла восстановить силы. Гостеприимная вдова по имени Джейн Дуглас радушно приняла нас в своем доме. Поселение находится в полукруглой бухте на северо-западе острова. Мы задержались там на несколько недель и снова подняли паруса. Но Элизабет с детьми и Деирдре осталась на Доминике: маленькая Фейт не перенесла бы путешествия через Атлантику.
По пути в Англию мы попали в беду: нас обстрелял голландский фрегат. Дункан и Фелисити были ранены, Фелисити – очень тяжело. Джон Иверс умело отвел корабль в безопасное место, где не было военных действий.
Мы причалили в Эссексе и поселились в доме у Дункана, в котором сейчас живет управляющий его верфью. К счастью, вскоре состояние Фелисити улучшилось. В сложившихся обстоятельствах путешествие в Амстердам пока невозможно. С одной стороны потому, что Голландия ожесточенно воюет с Англией, с другой – потому что нет возможности организовать запланированную поездку.
Теперь перехожу к событиям, вызвавшим у меня беспокойство, которые я описывала в своем предыдущем письме. После того как Дункан отправился в Лондон, чтобы добиться отмены несправедливого обвинения в государственной измене, все пошло кувырком. Оказалось, что Юджин Уинстон опередил его. Уинстон прибыл в Англию и стал плести против Дункана новые интриги. Это привело к тому, что капитана бросили за решетку: вышел приказ об исполнении смертного приговора, вынесенного на Барбадосе. К счастью, я вовремя смогла сообщить об этом адмиралу Эскью, который, как ты знаешь, благоволит к Дункану.
