Так же Элизабет чувствовала себя и сейчас. Было неправильно, что Дункан уехал, он должен был остаться! Внутренний голос шептал ей об этом снова и снова. Элизабет почувствовала, как опасность приближается, словно тень. «Вернись! – мысленно кричала она мужу. – Не оставляй меня одну!» Но было слишком поздно.
Элизабет, охваченная болью расставания и безотчетным страхом перед надвигающимся несчастьем, наблюдала за тем, как корабль исчезает в далекой дымке.
Деирдре помогала Олегу и Джерри. Втроем они вытащили полную вершу на берег, чтобы рассортировать улов. Воздух в это раннее время был все еще приятно прохладным. Недавно прошли сильные ливни, и, когда облака рассеялись, появилась сияющая в полнеба радуга. Через несколько минут она пропала, но Деирдре каждая радуга казалась проблеском надежды. Девушка радовалась, когда она появлялась. Радуга была символом обновления. За любым ненастьем придет солнечный свет, так когда-то говорил Эдмонд, когда в джунглях Барбадоса она укрывалась в его ветхой хижине. Промокнув до нитки во время сильной грозы, она пережидала бурю. Тогда они провели несколько тяжелых, полных лишений недель в этом убежище в глуши, и все же это были радостные и светлые воспоминания. В последнее время Деирдре все чаще думала об этом. Но это не помогало ей забыть об ужасах. Наверное, ей не удастся это никогда, до самой смерти. Но все же от приятных воспоминаний становилось немного легче.
Девушка воспроизводила в памяти радостный смех Эдмонда, это помогало ей отстраниться от темноты жутких видений, которые постоянно возвращались к ней после смерти пастора. Для нее он должен всегда оставаться чистым и светлым, как радуга после дождя.
– Вот, лови! Только следи за клешнями!
Джерри бросил Деирдре огромного лобстера. Девушка схватила его и сунула к лангустам, прежде чем лобстер успел ее ущипнуть. Вторая бадья была заполнена рыбой, которую они тут же собирались выставить на продажу на рынке.
Эта работа доставляла ирландке больше удовольствия, чем ведение домашнего хозяйства. Конечно, ей нравилось сидеть с Джонни, но в последнее время он в основном был вместе с родителями. Сейчас мальчик играл под присмотром матери, пускал свой кораблик по мелководью. Печальная леди Элизабет молча сидела на песке и смотрела на горизонт. Капитан Хайнес уплыл всего четверть часа назад. Хозяйке потребуется время, чтобы привыкнуть к новому расставанию. Все печали на земле когда-нибудь заканчиваются. Не было на свете ничего, о чем нельзя было бы забыть.
Деирдре поправила соломенную шляпу. Девушка вспотела, но это было приятное ощущение. Чем больше она работала, тем меньше копалась в себе.
Олег и Джерри подготовили снасти для следующей рыбалки. Деирдре отнесла кадки под навес, где они будут стоять, пока их не отнесут на рынок. Девушка попила из бурдюка, который повесила на одном из столбов, и махнула мужчинам, подзывая их, чтобы они разделили с ней принесенный обед. В такие моменты она тоже всякий раз вспоминала об Эдмонде. Как он радовался, когда Деирдре приходила с полной корзиной еды! Мысли о его счастливой простодушной улыбке пробудили в ее душе ужасную тоску. Эдмонд наверняка умер бы от голода в своем убежище, если бы она не приносила ему еду, он ведь не умел ни охотиться, ни рыбачить, ни ставить ловушки. На лесных фруктах и ягодах долго не проживешь в глуши.
Когда в его лагерь убегало много ирландских батраков и рабов, дела у Эдмонда шли лучше – каждый давал ему немного поесть. А негры были отличными охотниками. После восстания патрули выловили всех рабов. С ним осталась только Деирдре, лишь она заботилась о пасторе. Его ужасная смерть превратила душу девушки в бесконечный океан угрызений совести. Ирландка постоянно мучила себя упреками.
Ей вообще не следовало покидать Барбадос! Пусть бы ей в голову никогда не приходила мысль увезти его оттуда! Он уехал лишь ради нее. Но она уже ничего не могла изменить… Она виновата в том, что Эдмонд погиб. Деирдре понимала, что ей придется жить дальше с этим тяжким грузом на сердце. Это было еще ужасней, чем воспоминание о гибели пастора. Как он смотрел на нее, перед тем как кацик вонзил в него нож. Потоки крови… Протяжный крик… Девушка сглотнула и закрыла глаза. Она снова отчаянно пыталась вспомнить улыбку Эдмонда.
Вдруг тень заслонила солнце. Олег сел напротив нее на песок, скрестив ноги. Его массивное тело заслонило обзор. Деирдре немного отклонилась, чтобы взглянуть, куда подевался Джерри. Шотландец играл вместе с Джонни в воде. Иногда он сам был сущим ребенком. Деирдре открыла корзинку с крышкой, достала хлеб и копченую рыбу и поделилась с Олегом, отложив порцию для Джерри. Олег отпил из бурдюка. Мускулы на его коричневой шее напряглись. Деирдре все время дивилась тому, насколько силен этот киргиз. Даже в минуты покоя это было заметно. Со своими могучими плечами и громадными руками он напоминал неприступный бастион.
Олег ел сосредоточенно и медленно жевал, глядя при этом на девушку. Она ответила на его взгляд и поняла, о чем он хочет ее спросить. Девушка быстро кивнула и пожала плечами. Да, она снова думала об Эдмонде, и да, ей действительно было плохо. Как обычно, Деирдре понимала Олега без слов. Часто не нужно было даже жестов. Олег тоже сразу ее понимал. Между ними возникла какая-то странная связь.
Джерри был удивлен этим. Шотландец всегда считал, что он единственный человек, который понимает, что хочет сказать молчаливый великан. Но у Деирдре было преимущество перед Джерри. Она улавливала едва заметные изменения в настроении Олега, понимала мотивы его действий и мыслей. Зачастую хватало простого взгляда, чтобы по позе или наклону головы понять со спины, какое у него выражение лица. А когда Олег поворачивался, предположение Деирдре подтверждалось. Казалось, когда дело касалось Олега, она обладала какими-то необычными инстинктами. Как и Джерри, ирландка разговаривала с киргизом с помощью языка жестов – это с самого начала не составляло труда для Деирдре: ее бабушка была глухой, и к тому же девушка внимательно наблюдала за Джерри и Олегом.
Но не только язык глухонемых помогал ей понимать Олега. Это скорее было похоже на интуитивное восприятие, молчаливое знание его натуры. Киргиз не произносил ни слова. Деирдре не представляла, чем он занимался раньше. Но девушка знала его почти так же хорошо, как себя. Она знала, что Олег умен и любознателен. Он умел читать: в его походном мешке лежало несколько книг, которые он иногда перелистывал. Часто киргиз просто сидел и наблюдал – за ныряющим пеликаном, за тем, как ползет к морю черепаха, за отплывающим кораблем. Олег очень любил детей. Когда киргиз играл с Джонни, на его лице иногда даже появлялась улыбка. Он был очень заботлив и осмотрителен, всегда все подмечал. Если Джонни затевал какую-то шалость, Олег догадывался об этом и предотвращал выходку. Его руки казались такими ловкими, что Деирдре всякий раз удивлялась этому. Никто не умел так быстро вязать узлы, как Олег. Лучше него под парусом ходил, наверное, только Дункан и, возможно, Джон Иверс. А вот в стрельбе с Олегом не мог сравниться никто. Оружейный ремень он снимал лишь на ночь.
Но, несмотря на умение обращаться с оружием, киргиз мог быть очень чутким. Деирдре никогда не забудет, как он держал на руках только что родившуюся Фейт. Олег взял ее в руки бережно, словно сырое яйцо. Крошечное тельце почти полностью уместилось у него в ладонях. Позже, когда все закончилось, Деирдре и Олег пристально посмотрели друг другу в глаза, словно делясь тем, что они думали и чувствовали.
