Амалия берет баночку, поворачивает и читает написанную от руки этикетку:
– МО7. Helichrysum. Побег. Перерождение. Открытие.
От этих слов сердце Бьянки подскакивает и начинает бешено стучать. Амалия замечает это, но молчит. Она не привыкла давить и никогда не задает вопросов. Открыв баночку с маслом, она подходит к Бьянке и при помощи пипетки капает три капли ей на запястье, втирая и массируя до самого предплечья.
– Если хочешь, понюхай.
Бьянка подносит запястье к носу и вдыхает.
– Мне нравится! Пахнет лакрицей.
– Бессмертник – один из самых ароматных настоев. И лечит он не только покраснение… – отвечает Амалия со странным блеском в глазах. – Позволь ему сделать свое дело. Через несколько минут ты увидишь первые признаки его действия. Уже сейчас ты почувствуешь, как жжение проходит.
– Отлично. – Должно быть, это просто самовнушение, думает Бьянка. Но потом вдруг решает покончить с предрассудками.
– Закончив снаружи, масло начнет проникать вглубь, ища то, что вызвало твое беспокойство.
Амалия прижимает руку к ее сердцу, как будто поняв, от чего бежит Бьянка и что ей нужно найти. – Это центр, от которого исходят все вибрации. Капни три капли на сердце, массируя по часовой стрелке. Затем – три на плечи и разотри руками: правой рукой – левое плечо, левой рукой – правое, как будто обнимаешь себя.
– А какая связь между сердцем, плечами и покраснением на руках и лице?
– Увидишь.
– Можно я возьму его себе? – спрашивает Бьянка, указывая на баночку МО7.
– Конечно! Оно твое, ты же его выбрала, – в ее устах это звучит почти как комплимент.
– Советую тебе втирать масло каждый день, пока твоя кожа его принимает. Когда необходимость в нем пропадет, твое тело само даст тебе знать.
– Спасибо, – благодарит Бьянка, сжимая баночку.
– Не за что. – Амалия подходт к стеллажу, накрывает тряпочкой горшочек на последней полке. Затем поворачивается к Бьянке.
– А теперь пора возвращаться, не то наш ужин останынет…
Бьянка с улыбкой следует за ней. С тех пор, как она приехала, у нее уже разыгрался аппетит.
– А ты права: жжение на руках уже меньше.
– Я и не сомневалась. – Амалия, закутанная в свой пестрый балахон, закрывает синюю дверь потайной комнаты и выходит в коридор.
Луна сделалась огромной, и кажется, что она близко-близко. Ее белый свет отражается от морской глади, отбрасывая блики на веранду.
После ужина они переместились наверх, чтобы выпить настоя ройбуша и подышать свежим воздухом. Совсем немного – и тот барьер, что мешал Бьянке говорить, растворился сам собой. Должно быть, все дело в масле, или ройбуше с нотками шоколада, или же шали с бахромой, что Амалия набросила ей на плечи, а может быть, в этом удивительном свете, льющемся с небес. Но теперь дамба прорвалась, высвобождая поток невысказанных слов, от которых у нее перехватывало дыхание.
Она вкратце рассказала Амалии о последних восемнадцати годах своей жизни: о школе танцев, о том, как отказалась от карьеры за рубежом, о жизни с Себастьяно, о его перегонном заводе, его амбициях и подарках, его навязчивых идеях – все до того мерзкого конца в проклятом «Порш-Кайен».
– И вот я здесь, одна и в отчаянии. – Она вдруг ловит себя на мысли, что улыбка на лице не сочетается с тем, что она только что рассказала.
Несколько часов в обществе Амалии стали для нее настоящим лекарством. Она медленно потягивает вторую чашку настоя. Говорит не спеша, словно человек, который прошел через ад, а теперь видит свет в конце тоннеля.
– Я больше не могла там оставаться, и мне внезапно показалось, что это единственное место на земле, где я обрету покой.
– Маленькая моя, – Амалия гладит ее волосы, – ты такая храбрая, приехала сюда, даже не зная, что найдешь. Здесь ты в безопасности.
– Не знаю почему, но как только я переступила этот порог, тут же почувствовала себя дома… Так странно! Почувствовала, что здесь меня поймут и защитят.
Вот и теперь она знает, что Амалия понимает ее, словно умеет читать ее мысли. Только с матерью у нее возникало такое чувство.
– Я очень рада.
Бьянка ставит на стол тибетскую чашечку.
– Но не хочу быть обузой. Всего пару дней, а потом я уеду. Обещаю…
– Я тебе уже сказала, никакая ты не обуза, можешь оставаться столько, сколько захочешь. Нельзя торопить лечение, особенно если ты не знаешь, от чего лечишься.
– Это да… Ран у меня много…
Амалия кладет ей руки на плечи, смотрит на нее глазами, которые в свете луны поблескивают, как самоцветы.
– Забудь о Себастьяно, о своей прежней жизни, обо всем плохом. Только мы решаем, жить ли на этой планете в гармонии или дисгармонии. Только мы. Сделай паузу, Сара, и реши, кто ты и кем хочешь быть.
Бьянка невольно улыбается.
– Что такое? – спрашивает Амалия. – Моя проповедь тебя рассмешила? Прости, не хотела на тебя давить…
– Нет, просто ты только что назвала меня Сарой…
– Правда?
– Ага.
– Прости, родная, но в этой одежде и с этим кулоном, который ты все трогаешь, ты просто копия мамы.
Бьянка тронута, глаза у нее блестят.
– Наверное, это она подтолкнула меня к тому, чтобы приехать сюда.
– Я в этом уверена… – Амалия хочет сказать что-то еще, но умолкает. – Прости, забыла, что хотела сказать…
– Мы говорили о лечении ран, – напоминает ей Бьянка, немного подтрунивая над самой собой.
– Все можно вылечить, а когда это не получается, нужно уметь отпустить ситуацию. – Амалия делает паузу. – Ты вот сказала, что чувствуешь себя одинокой и отчаявшейся.
– Именно.
– Я знаю, каково это: Жером был любовью всей моей жизни, а десять лет назад его не стало. – Амалия возводит глаза к небу.
– Прости, я не знала. – Бьянка догадывалась, но ей не хватило смелости спросить напрямую.
– Это правда, нелегко привыкнуть к одиночеству, но поверь мне, это возможно, – уверяет ее Амалия голосом, полным надежды. – Вначале было тяжело, думала, что не смогу жить без него. А потом поняла: он здесь, со мной, даже если я не вижу его и не слышу. Тогда я засучила рукава и за пару лет осуществила свою мечту: основала на этом острове специализированный центр по внутреннему исцелению. И назвала его «Каса де л’алма» – «Дом души».
– Какая невероятная история! – Бьянка испытывает внезапный прилив восхищения. – Ты учишь пользоваться алхимическими маслами?
– Не только. Мы много чем занимаемся, и все наши занятия основаны на серьезных научных исследованиях – чего, к сожалению, нельзя сказать о других подобных организациях на острове.
