О’Брайен услышал, как она резко вдохнула.
– Не знаю. Чего ты хочешь?
– Я кое-что тебе везу. Нет времени объяснять по телефону. Я успеваю на рейс до Майами, сегодня. Я приеду к тебе в офис…
– Шон, погоди минуту…
– Лорин, пожалуйста. Это действительно дело жизни и смерти. Я отправлю тебе по электронной почте рисунок послания, оставленного кровью.
– Ладно, буду ждать, – вздохнула она.
О’Брайен отключился и позвонил в полицию Майами, Рону Гамильтону.
– Детектив Гамильтон, отдел по расследованию убийств.
– Рон, это Шон.
– Здорово, старина. Должно быть, ты здорово продвинулся в жизни. Ты еще не преподаешь в Университете Флориды или, может, лодку сдаешь напрокат?
– Хотелось бы. Помнишь убийство супермодели Александрии Коул?
– Конечно. Как я могу забыть такую потерю и такое лицо?
– Парень, которого я арестовал и отправил в тюрьму, невиновен.
– Что?
О’Брайен быстро ввел Гамильтона в курс дела и потом сказал:
– Расскажу подробнее, когда приеду. Я сегодня вылетаю в Майами. Прошу о большом одолжении.
– Только скажи.
– Достань для меня материалы того дела.
– Шон, что происходит?
– Вчера вечером убиты два человека. Оба знали, кто настоящий убийца. Чарли Уильямс сидит в камере смертников и через шестьдесят шесть часов получит иголку. Охранник, который мог знать личность преступника, пропал без вести. Окружной прокурор все еще Дон Гилдер?
– Гилдер ушел в отставку. Его место занял Стэнли Розен.
– Розен, припоминаю такое имя. Гилдер был незаурядным обвинителем. Можешь срочно организовать мне встречу с Розеном?
– Посмотрим, что получится. Но хорошо бы иметь что-то такое, во что можно впиться зубами. Если такого не будет, зубы вопьются в меня.
– О’кей. Рон, еще одно. Я отправляю посылку на твой домашний адрес.
– И что в ней?
– Мой пистолет.
36
Прокурор округа Дейд, Флорида, сказал, что может уделить Шону О’Брайену пятнадцать минут. О’Брайен думал об этом, пока парковал арендованный джип в гараже и поднимался на лифте на одиннадцатый этаж.
– Пятнадцать минут, – сказал Рон Гамильтон. – Шон, это все, что я мог сделать в такой спешке.
Гамильтон должен был давать показания в суде и не мог встретиться с О’Брайеном раньше пяти.
В лифте О’Брайен взглянул на часы.
Осталось шестьдесят два часа.
Офис окружного прокурора был отделан в естественных тонах, в приемной множество растений, на стенах фотографии суда округа Дейд и Верховного суда Флориды. Все вместе создавало сдержанную атмосферу. Молодые юристы в темных костюмах переходили из зала в зал. Некоторые останавливались у стойки рецепции и брали из серебряной чаши, стоящей рядом со стопками визитных карточек, мятные конфеты.
– Мистер О’Брайен, мистер Розен сейчас вас примет, – сказала миниатюрная девушка-администратор, перебивая мягкие трели телефонов, и указала направо. – До конца коридора, налево… двойная дверь.
О’Брайен последовал указаниям и встретился с секретарем Розена, женщиной с теплой улыбкой.
– Сюда, мистер О’Брайен, – произнесла она.
Когда О’Брайен вошел в кабинет окружного прокурора Стэнли Розена, тот не потрудился встать из-за своего массивного стола. О’Брайен узнал Розена. Прокурору было около пятидесяти пяти. Волосы, сейчас совсем поседевшие, расчесаны на косой пробор в мальчишеском стиле. Кожа покрыта глубоким моряцким загаром. О’Брайен помнил Розена как одного из государственных обвинителей по делу об убийстве. Женщина выпустила в мужа шесть пуль, последнюю – в пах. Он издевался над ней двадцать с лишним лет.
Розен, стучавший по клавиатуре, на секунду поднял глаза и бегло улыбнулся О’Брайену.
– Мистер О’Брайен, присаживайтесь, пожалуйста. Через минуту я освобожусь.
Секретарша вышла, тихо прикрыв дверь. О’Брайен уселся на один из двух стульев, стоящих вдоль большого стола. Он разглядывал фотографии Розена с губернатором Оуэнсом и мэром Майами. На одной фотографии Розен стоял с Сильвестром Сталлоне на турнире по гольфу.
Розен перестал печатать.
– Рон Гамильтон упомянул о срочности. Он сказал, вы все объясните. Я помню некоторые ваши достижения в полиции Майами. Кажется, у вас было отличное досье задержаний и судимостей. Я припоминаю и сообщения об изучении отделом внутренних расследований неких утверждений о неправомерных методах допросов и арестов, которые вы то ли использовали, то ли нет. Ваш приезд к нам в офис как-то с этим связан?
– Если вы спрашиваете, не предъявил ли кто-то из арестованных мной жалобу округу, ответ – нет, – ответил О’Брайен и подался вперед. – За последние тридцать пять часов в округе Вэлуш произошло два убийства.
– Какое они имеют отношение к округу Майами-Дейд?
– Убийства – прямое следствие ареста и осуждения за убийство в округе Дейд одиннадцать лет назад. Осужденный, Чарли Уильямс, невиновен. Он был признан виновным после того, как я арестовал его за убийство его подруги Александрии Коул.
– Мистер О’Брайен, так чего же вы хотите от нашего офиса?
О’Брайен пересказал Розену произошедшие события, включая свою встречу с Чарли Уильямсом. Потом заключил:
– Это дело необходимо открыть заново и начать совершенно новое расследование личности настоящего преступника. Я не думаю, что он больше никого не убьет. Охранника УИН пока не нашли, а он – прямая связь между убийцей и отцом Каллаханом и Сэмом Спеллингом.
– Но вы не можете этого доказать, – заметил Розен.
– Я докажу.
– Мне нужно нечто большее.
– Вы это получите.
– Когда вы принесете мне доказательства, мы продолжим разговор.
– У нас нет времени на игру «Мусорщик идет на охоту»
[7]. Мне нужна ваша помощь, чтобы отложить казнь, пока я не найду преступника.
Розен откинулся на спинку кожаного кресла, скрестил пальцы и поджал губы.
– Мистер О’Брайен, эти убийства ужасны. Я не хочу, чтобы вам показалось, будто я собираюсь принизить серьезность сказанного вами. Однако без конкретики, без весомых доказательств, которые я мог бы представить суду, я не в состоянии заново открыть дело, связанное с тягчайшим преступлением, особенно такое известное. Я не могу возобновить дело, основываясь на рассуждениях и логических построениях бывшего детектива, тем более если они построены на свидетельствах людей, которые мертвы и не могут подтвердить свои показания. Прошу прощения, если мои слова звучат черство, но это факт. Вы не сообщили мне ничего, что я мог бы представить большому жюри или хотя бы уголовному суду присяжных по делу об убийстве. События, о которых вы рассказали, сами по себе – отвратительные преступления, но связаны ли они с убийством Александрии Коул одиннадцать лет назад? Возможно. Доказывают ли они невиновность Чарли Уильямса и указывают ли на другое лицо, совершившее преступление? Нет.
