– Серхио Конти? – спросил О’Брайен.
– Он самый. Они столько раз репетировали алиби Руссо, что я даже кое-что запомнил.
Мимо проходил глава бюро, Майк Чемберс, и Манеру помахал ему рукой.
– Майк, – сказал он, – помнишь, когда мы работали с Тоддом Джеффрисом из УБН по делу Джонатана Руссо – владелец клуба «Саут-Бич», взятый за торговлю коксом?
– И что с ним?
– Помнишь, как он старательно репетировал алиби, которое я слушал в записи?
– Это насчет каменных крабов?
– То самое. Руссо тренировал своего приятеля говорить, что они съели несколько фунтов каменных крабов, поскольку был сезон. Ели на балконе его пентхауса и швыряли панцири на пляж. Называли это «крабовый дождь». Такая бредятина, что я вспоминаю о ней всякий раз, когда вижу каменных крабов в меню.
– Нам бы очень помогло, если бы мы об этом знали, – сказал О’Брайен.
– УБН знало, – сказал Чемберс, скрестив на груди руки. – А в чем проблема?
– Невиновный человек, одиннадцать лет назад осужденный за убийство своей подружки, Александрии Коул, скоро получит в Старке смертельную инъекцию. А сейчас я узнаю, что ваше агентство занималось расследованием наркоторговли, связанным с Джонатаном Руссо, который тогда был менеджером Александрии.
Лорин стала что-то говорить, но Чемберс спросил:
– И что вы предлагаете, мистер О’Брайен?
– Почему нас не информировали, что федералы пасутся на том же поле?
– Возможно, ваш отдел был в курсе, но до вас это не дошло, – сказал Чемберс.
О’Брайен молчал, его взгляд не отрывался от Чемберса.
– К сожалению, – пожал плечами Манеру, – когда два агентства – или три, считая УБН, – следят за одним подозреваемым в двух независимых расследованиях, и ни одно не знает о другом, какая-то информация может закатиться под шкаф. Мы считали, что Руссо связан с разгрузкой примерно десяти тонн кокаина, за которыми мы следили, пока контейнеровоз вез наркотики в порт Майами. Поскольку тогда мы готовились к грандиозной облаве, этот разговор нас не заинтересовал, но сейчас, оглядываясь назад, можно предположить, что алиби было сфабриковано и он действительно мог в ту ночь убить девушку.
– Я бы сказал, – заметил Чемберс, – эта информация помещает Руссо в центр круга подозреваемых.
– Пока этот круг больше похож на точку, – отозвался О’Брайен.
Чемберс почти улыбнулся. Он качнулся на каблуках и сказал:
– Иногда даже лучшие каналы связи не срабатывают. Жаль, что мы не смогли помочь вам с Руссо в вашем расследовании. Рад был познакомиться, О’Брайен. Прошу прощения, у меня сейчас видеоконференция с директором.
Он повернулся и ушел.
– Похоже, «генерал Майк» сейчас в задумчивом настроении, – заметила Лорин.
– О нем хорошо отзываются, – ответил Манеру и обернулся к О’Брайену: – Откуда вы знали имя Конти?
– Руссо сослался на него, говоря о своем алиби.
– Вы допрашивали Конти?
– Да, и он подтвердил слова Руссо.
– Жаль, что мы не знали о связи перехваченного разговора об алиби по делу об убийстве. ФБР, УНБ, Управление охраны порядка, полиция Майами-Дейд… видимо, мы походили на корабли, беззвучно расходящиеся во тьме. Это очень печально.
– А у вас сохранилась запись того разговора? – спросил О’Брайен.
– Только до вынесения приговора. Мы держали часы аналоговых записей. Это дело и еще сотни других, и все занимали уйму места. Это сейчас мы храним все в цифровом виде.
– А как теперь называется клуб «Саут-Бич» Руссо?
– «Оз», клуб «Оз», а что?
– Исходя из того, что вы с Майком рассказали, мне пора двинуться в страну Оз. Посмотрим, что прячется за занавесью
[10].
40
О’Брайен выезжал из гаража, когда у него зазвонил мобильник. Это был детектив Дэн Грант.
– Патрульный доложил, что вчера вечером останавливал пикап Лайла Джонсона. Сообщил, что Джонсон не остановился на знаке «Стоп» на перекрестке шоссе 15 и 44. Патрульный сделал Джонсону предупреждение. Он сказал, Джонсон нервничал, причем значительно сильнее, чем бывает после предупреждения.
– Тебе удалось еще раз поговорить с его женой?
– Шон, с этой дамой грустная история.
– В смысле?
– Она в синяках.
– Бытовое насилие?
– Скажем так… Человек, который охраняет заключенных, бьет свою жену… причем делает это, или делал, регулярно.
– Что она говорит?
– Скорее, не говорит. Она сгрызла ногти до мяса. Нервничает. Сказала, что последний раз муж говорил с ней около десяти вечера в понедельник. Говорил, что собирается встретиться с каким-то парнем, но не сказал с кем. Ему в руки попало некое дельце, и все должно закончиться этой ночью. Он сказал, если не вернется домой к часу ночи, то пусть забирает ребенка и уезжает к своей матери как можно скорее.
– У нее есть какие-то мысли, где Джонсон должен был встречаться с этим парнем?
– Нет.
– Если он умен, то выбрал какой-нибудь бар. Общественное место.
* * *
О’Брайен взглянул на часы.
Пятьдесят восемь часов. Он позвонил в справочную и попросил соединить с клубом «Оз».
– «Оз», – произнес знойный женский голос.
– Джонатана Руссо.
– Кто спрашивает?
– Серхио Конти.
– Подождите, пожалуйста.
О’Брайен проехал еще квартал в сторону «Денни», слушая записанную музыку и рекламные предложения: «Вечеринка в «Оз» в эту пятницу с всемирно известным диджеем Филипом Кейманом».
– Мистер Конти?
– Да?
– Мистер Руссо последние два дня отсутствует. Он должен вернуться вечером. Оставить ему сообщение?
– Спасибо, я перезвоню.
* * *
Детектив Рон Гамильтон ждал О’Брайена за столиком в углу ресторана «Денни». О’Брайен подошел к столику, держа в руке номер «Майами геральд». Он удивился, увидев, что его старый напарник набрал вес. У Гамильтона был нос картошкой, темные глаза, густые брови и тонкие волосы. При росте не больше пяти футов восьми дюймов Гамильтон на вид тянул на все двести фунтов
[11]. На нем была спортивная коричневая куртка, которой требовалась химчистка. Галстук ослаблен до первой пуговицы под воротником. Гамильтон пил черный кофе.
