За восемь месяцев работы в департаменте шерифа Бойд ни разу не сталкивался с трупами. Он сошел с дорожки и двинулся напрямик к задней части старого магазина. Бойд прошел мимо логотипа «Берма-Шейв», нарисованного на побеленной кипарисовой стене. Полдень еще не наступил, а шею уже обжигало горячее флоридское солнце.
Черный ворон каркнул и слетел с высокой сосны на верхнюю ступеньку башни, держащей лопасти ветряной мельницы. Налетевший ветер несколько раз провернул лопасти, но их скрип не испугал ворона.
Помощник Бойд почувствовал запах. Свиные туши так не пахли. Бойд обошел магазин и вышел к фасаду, к крыльцу. И разом потянулся к пистолету и ко рту. «Только не блевать», – приказал он себе.
Мертвец сидел в кресле-качалке. Голова упала на плечо, будто шея сломана. Глаза и рот открыты. Мухи вились надо ртом, кусали посиневший, опухший язык. Стая мух трудилась над зияющей раной в голове.
Карканье ворона, взлетевшего с мельницы, показалось издевательским смехом.
Помощник Бойд крутанулся на месте, целясь из пистолета в порхающих бабочек и утренние тени между амбаром и старой церковью. Потом повернулся к телу. Трясущимися руками Бойд снял с пояса рацию. Под качалкой виднелась лужа, напоминающая темное масло. Бойд отступил назад. Отступил от крыльца. От запаха смерти.
Он включил рацию и произнес:
– У меня тут десять пятьдесят шесть…
[18] тяжелый случай.
57
О’Брайен припарковался в двух кварталах от пляжа и пошел к парку Саут-Пуанте. Две женщины на роликах в одних бикини, смеясь, обогнули его и умчались на север к Вашингтон-авеню.
Лорин Майлз одиноко сидела на скамейке. О’Брайен подошел к ней.
– Я очень признателен, что ты пришла сюда.
– Ерунда. Я пришла всего пару минут назад. Смотрела на ту пляжную фотосессию. Небось в следующем месяце появится на обложке какого-нибудь журнала.
Она посмотрела на пляж, где фотограф с длинными светлыми волосами, в открытой белой рубашке и белых хлопковых штанах сгорбился над камерой, снимая модель, на которой был только низ от розового бикини. Девушка сложила руки, прикрывая обнаженную грудь.
О’Брайен сел рядом с Лорин.
– Вот пленка. Нужен кусок с его признанием – я задаю вопрос, он отвечает.
Он дал Лорин прослушать ленту.
– Вся эта тема занимает меньше тридцати секунд, – сказала Лорин. – Мы легко сделаем пару дублей. Надеюсь, что ты сможешь выдать это Розену за фишку для его победного списка. Там хорошо слышно, что на Руссо давят. Возможно, угрожают его жизни.
– Только его мизинцу с бриллиантовым колечком. Когда он сделал это заявление, пистолет был спрятан. Я приковал Руссо наручниками к двери. Он общеизвестный педофил, который не желал, чтобы я выжал из него сок. Мы немного потрепались, и он признался.
Лорин кинула взгляд на О’Брайена, а потом, разглядывая какое-то пятно на скамье, спросила:
– Шон, что не так?
– В каком смысле?
– Ты не рад этому признанию. Я вижу. Оно может отсрочить казнь, но для признания виновным его недостаточно, верно?
– Руссо мог вызвать профи, наемника, и натравить его на Спеллинга и отца Каллахана. Стрелок мог убрать и охранника, который, как мы считаем, подслушал исповедь Спеллинга. Охранник, Лайл Джонсон, мог позвонить Руссо, пытаться шантажировать его, и был ликвидирован. Вчера ночью я видел парня, который вполне мог перевоплотиться в священника и убить Спеллинга. Я видел на черно-белой записи камер видеонаблюдения священника-самозванца, зашедшего в палату Спеллинга. Он последним видел Спеллинга живым. У него была бородка, очень похожая. Если это тот самый парень, он работает на Руссо. Он был в клубе «Оз». Уже потянулся за пушкой. Но я успел чуть раньше. Можешь пробить его имя через NAIS?
[19] Карлос Салазар.
Пока Лорин записывала имя, О’Брайен продолжил:
– Добавь туда еще одно имя. Джуди Нилсон. Она была моделью в индустрии высокой моды в Майами во время убийства Александрии Коул. Она жила с Коул в одной квартире.
– После стольких лет ты ее в чем-то подозреваешь?
– Нет, но я перечитал запись ее допроса. Она упоминала, что Александрию куда-то вызывали, предположительно заниматься сексом с Руссо. Но сейчас я знаю – Александрия была заметно старше его предпочтений. Я хочу еще раз расспросить Джуди.
– Шон, тебе следовало все это иметь в виду одиннадцать лет назад. Люди забывают.
– Кое-что нельзя забыть. Я бы хотел знать, живет ли она сейчас в Майами.
– Посмотрю, может, что-то выплывет.
Лорин умолкла. Она следила за проплывающей в океане яхтой.
– У тебя ведь была яхта?
– Давно. Она продана.
– А почему ты от нее избавился?
– Она стала для меня кораблем призраков. В последнее плаванье я развеял над океаном прах жены.
– Мне жаль.
– Спасибо… теперь я плаваю на моторке – вонючем старом дизеле. Тридцать восемь футов в длину. Купил на аукционе по десять центов за доллар, округ распродавал конфискованные лодки наркоторговцев. Я отремонтировал ее, собирался изучить чартерный бизнес. У меня отличный учитель. Он грек, в его крови течет соленая вода, – улыбнулся О’Брайен.
Лорин заложила прядь волос за ухо и повернулась к О’Брайену.
– А на твоей лодке есть кухня?
– Да, только она называется камбуз.
– Когда это все прекратится, – сказала Лорин, подыскивая верные слова. – Когда оно закончится, может, мы проведем какое-то время на твоей лодке, вонючей и старой, как ты ее рекомендуешь. Сплаваем на рыбалку или еще куда. Я отлично готовлю дары моря.
Она улыбнулась и прикусила губу.
– Я был бы рад, – ответил О’Брайен.
Лорин расплылась в улыбке и поверх плеча О’Брайена проводила взглядом трех бурых пеликанов, летящих над верхушками пальм.
– Я немного узнала тебя во время охоты на Сантану. Может, сейчас нам удастся узнать друг друга чуточку лучше.
– Если нам удастся спасти Чарли Уильямса, отпразднуем вместе, – отозвался О’Брайен, вручая ей диктофон. – Вот пленка. Как скоро мы сможем что-то получить из письма Спеллинга?
– Дай нам время до шести.
– Ладно, я позвоню тебе на мобильник. Еще один вопрос… ты знаешь, где живет окружной прокурор? Где дом Стэнли Розена?
– Ты собираешься завалиться к нему домой без предупреждения?
– Именно.
58
Барби Бекман сквозь сон слышала звонок телефона. В конце концов она не выдержала, перекатилась на кровати и взяла трубку.
