– Ты думаешь, это Руссо?
– Я думаю, это один из его наемников.
– Мы нашли ту девушку, с которой ты был в клубе «Оз».
– Как она? – спросил О’Брайен, уже практически зная ответ.
– Один из наших детективов поехал домой к Барби Бекман. В первый раз она не ответила. Во второй раз мы пришли с ордером. Нашли ее на полу в ванной.
– Она жива?
– Едва. Она в «Джексон Мемориал». В плохом состоянии.
62
В двух кварталах от больницы «Джексон Мемориал» О’Брайен заметил магазин медицинских товаров. Он припарковался и вошел в магазин. Взял черный стетоскоп за полторы сотни долларов и голубой хирургический костюм – блузу и штаны. Заплатил и вернулся в машину. Теперь у О’Брайена была временная лицензия на медицинскую практику – меньше чем за двести долларов.
Он пробирался вдоль двойного ряда припаркованных машин на стоянке больницы «Джексон Мемориал», пока не обнаружил местечко в дальнем конце стоянки для сотрудников. О’Брайен поставил машину, переоделся и пошел к служебному входу.
* * *
На втором этаже О’Брайен вышел из лифта и пошел в сторону охранника, одиноко сидящего у дверей палаты. Когда О’Брайен подошел, охранник, полицейский из Майами-Дейд, читал спортивный раздел газеты.
– Думаете, новичок по драфту у «Дельфинов»
[22] улучшит нападение? – спросил О’Брайен.
– Здрасте, доктор… мм… не знаю, у него были шансы на «Хейсман»
[23]. В колледже он неплохо забивал.
– Может, он и пригодится. Сезон скоро начнется. Как мисс Бекман?
– Я не заходил в палату, но отсюда она выглядит не ахти как.
– Я загляну к ней.
О’Брайен улыбнулся и вошел в палату Барби.
На двери значилось имя пациентки, «Элизабет Барби Бекман», но женщина в кровати походила на мумию. Ее лицо было настолько избито, что отеки, похожие на темную сливу и цветом, и размером, закрывала оба глаза. На голове шишка размером с лимон. На обеих руках капельницы. Одна рука – в гипсе. В левом ухе виднелась запекшаяся кровь.
О’Брайен подошел к кровати. Женщина дышала неглубоко и часто. Он посмотрел на мониторы. Пульс высокий, даже во сне. Она слабо поскуливала во сне, как маленький щенок. Тело вздрагивало, будто она пыталась стряхнуть плохие сны. О’Брайен наклонился, почти касаясь губами ее уха.
– Барби, это Шон О’Брайен. Ты меня слышишь?
Она не двигалась. Ресницы не дернулись. Ничего. О’Брайен подумал, что она может быть в коме.
– Барби, это Кен. Как ты себя чувствуешь? – попробовал он еще раз.
Тихий стон, слова пытаются прорваться на волю. Она ухитрилась открыть правый глаз. Весь белок стал темно-красным, цвета заплесневевшей клубники.
– Кен, – пробормотала она. – Ты здесь…
– Барби, кто это с тобой сделал?
– Он так меня избил, – прошептала она.
В глазах набухли слезы, они стекали из опухших уголков на марлю.
– Кто это сделал?
– Они тебя убьют…
– Барби, кто тебя избил?
Она всхлипнула и хриплым шепотом ответила:
– Карлос Салазар.
– Человек Руссо…
– Пожалуйста, не надо… они бандиты… солдатня… Жизнь для них ничего не значит.
О’Брайен взял ее за руку, стараясь не сбить капельницу.
– Послушай меня, ни один человек не имеет права такое с тобой делать. Ты поняла?
– Я очень боюсь… Он так меня избил…
О’Брайен осторожно вытер пальцем слезы, бегущие из ее правого глаза. Потом наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Я помогу тебе.
Она попыталась улыбнуться, но скобки на распухших губах сдержали улыбку.
– Когда мы изучали английскую литературу, – выговорила она, – я читала про высшую справедливость… знаешь, те шекспировские пьесы, где добро побеждает зло…
О’Брайен улыбнулся.
– Это типа высшей справедливости, – продолжала Барби, – что я попала в ту же больницу, куда отвезли Руссо. Я прочла в газете, что его положили сюда. Ты отправил его в больницу. А один из его парней отправил в больницу меня. Правда, я не понимаю… если добро побеждает зло, почему я здесь?
– Это еще не конец.
63
Выходя из палаты Барби, О’Брайен прихватил с тумбочки планшет. Когда двери лифта открылись на одиннадцатом этаже, О’Брайен вышел. Он небрежно посмотрел налево и направо. Почти в самом конце коридора стоял мужчина в тропической рубашке. О’Брайен пошел в его сторону. По пути он приостанавливался у каждой двери, смотрел на планшет, а потом делал вид, что читает имя пациента на двери. Когда до палаты 1103 оставалась пара футов, мужчина в тропической рубашке оторвался от окна, выходящего на парковку. О’Брайен подошел к нему и сказал:
– Мистер Руссо удобно устроен?
Лицо мужчины было настолько обрюзгшим, что глаза превратились в щелки. Он тяжело дышал. От него пахло засохшим потом, пивом и сигаретным дымом. Мужчина подозрительно посмотрел на О’Брайена и ответил:
– Было бы лучше, если бы вы дали ему поспать. А вы какой доктор?
– По голове.
– Психиатр, что ли?
О’Брайен улыбнулся, бросил взгляд на планшет и сказал:
– Нет, прямо по голове.
Он врезал мужчине кулаком в челюсть, одним ударом отправив того в нокаут. О’Брайен затащил мужчину в подсобное помещение и зашел в палату Руссо.
– О’Брайен! Как ты сюда попал?
– Твой сторож уютно устроился рядом со швабрами. Впрочем, проснется он с противной головной болью.
Руссо потянулся к кнопке вызова медсестры. О’Брайен успел к пульту первым и оторвал его от стены.
Руссо попытался сесть в кровати. Монитор зачастил.
– Чего тебе надо?
– Зачем ты натравил своих собак на Барби?
– Кого заботит эта гребаная шлюха? – с отвращением спросил Руссо.
О’Брайен поднял «глок», держа его за ствол, рукоятка пистолета смотрела прямо в лицо Руссо.
– Меня, – произнес он. – Вот сюда твой ублюдок ударил Барби. Отсюда я и начну с тобой работать. И имей в виду, Руссо, если она впадет в кому или умрет… с тобой случится то же самое.
Руссо отползал по кровати, пока не вжался в спинку, присоски электродов отскакивали от груди.
