Так что же происходит такое, чего она не понимает?
* * *
Патрик не вернулся до официального конца ее смены. Сара хотела остаться, чтобы помочь во время большого вечернего приема и доказать, что ничего не изменилось, но шеф Леруа оказался непреклонен и отправил ее домой.
Она поехала на метро, надеясь, что толкотня в час пик выбьет все ее тревоги. Но в памяти вновь и вновь всплывали отдельные слова.
«Влюбился».
«Очень-очень-очень красива».
«Профессионально. С тобой».
«А тебе, наверное, казалось, что он просто забавляется?»
Дома она выполнила все свои вечерние ритуалы – мятный чай, душ, маникюр и другие пустяки, которые превращали окружающее пространство в ее надежное убежище. Но когда она забралась в кровать – а пробило только шесть часов вечера! – то первое, что она увидела, была его футболка, точнее, ее оторванный лоскут, который он оставил у нее под подушкой. Сара не могла отвести от него глаз. Неужели Патрик весь день был голый под своей поварской курткой? Или он предусмотрительно хранит в шкафчике стопку чистого белья именно для подобных случаев – когда утром, выскочив из кровати какой-нибудь женщины, спешит на работу?
Она сжала ткань пальцами и, вместо того чтобы выбросить обрывок, поднесла его к лицу и втянула носом воздух. А потом шлепнулась на кровать с куском футболки в руке и заснула.
* * *
Она проспала до шести утра. Двенадцать часов без стресса, без напряжения в теле. Даже руки не болели. А когда проснулась, ей было невероятно хорошо.
Разве что ее лицо было прижато к кусочку футболки Патрика.
А это, конечно, паршиво.
Она зарылась лицом в подушку, запихнула под нее обрывок и натолкнулась на маленький пакетик. «О боже!»
Она вскочила, намереваясь бросить его в мусорное ведро, стоящее в кухоньке под крошечной плитой, и замерла при виде трех таких же разорванных пакетиков, лежащих сверху.
Один из них был потрачен впустую, это она помнила. Он использовал два, потому что… ну, мужчине не нужен новый презерватив для каждого женского оргазма. Ну почему она не была хотя бы вполовину так же хороша для него, как он для нее?
Однако даже сквозь мучительную потребность спрятать лицо – причем не в его футболку – прорывалось понимание несуразности произошедшего. Патрик просто использовал в своих интересах удобное сочетание событий, чтобы переспать с нею. И все сделал замечательно, ведь он никогда ничего не делал плохо. Впрочем, для него, наверное, все это было довольно обычным делом.
Но… может быть, в «Начальном курсе оптимизма для парней» есть требование всегда класть в карман презерватив, когда одеваешься утром? В принципе, такое возможно. А уж для Патрика было бы проявлением крайнего пессимизма не делать так. Интересно, у него в заднем кармане всегда на всякий случай четыре презерватива? Карман, наверное, оттопыривается…
Куда это ее занесло? Она, кажется, заблудилась в потемках чужой души.
В слабой попытке защитить себя от безжалостного второго дня она надела самое сексуальное белье, тщательно накрасила глаза и губы, уложила волосы и даже надела жемчужные сережки-висюльки, те самые, которыми сама себя наградила, когда получила свою первую инженерную работу. И вся эта красота скроется под белой поварской курткой и колпаком, в кухнях Сара опять станет похожа на снеговика из маршмеллоу.
Она вышла в туманное утро. Напряженная морщинка между бровями отражала не покидавшие ее раздумья о презервативах Патрика, о словах «безнадежно влюбился» и о выражении его лица, с каким он спросил «Мне вести себя так, будто мы просто коллеги?»
Глава 14
Небо еще не начало светлеть, а рядом с домом, где жила Сара, уже прохаживался Патрик. Все внутри у него было стянуто в тугой узел, а в волосы холодными пальцами вцепился опустившийся на город туман. Он окутал своей тяжестью уличные фонари, чей свет упрямо пробивался сквозь него.
Патрик не видел Сару со вчерашнего обеда, когда она не стала есть то, что он поставил перед ней на поднос. Когда он вернулся после занятий в Lenôtre, то обнаружил, что она ушла, а когда освободился сам, было уже далеко за полночь. И какой же мужчина отправит смс в час ночи, чтобы узнать, а вдруг практикантка, которая работает под его началом, не спит и готова впустить его?
Она не хотела, чтобы кто-то об этом узнал. Он должен уважать ее желания, но он много чего не уважает.
Дверь подъезда открылась, и он повернулся. Его лицо засияло – он не смог удержаться. Сара собрала свои черные волосы на затылке в красивый до совершенства пучок, который делал ее голову небольшой и элегантной, обнажая изящную линию шеи и привлекая внимание к немного раскосым темно-карим глазам, к великолепным полным губам. На них была глянцевая помада, добавлявшая красный отсвет ее лицу. На веках – бледные блестящие тени.
– Bonjour
[68], Sarabelle.
Он улыбался, его сердце разрывалось от восторга. Он взял ее руку так, будто собирался поцеловать, а когда ее глаза округлились и сфокусировались на его лице, просто скользнул щекой по костяшкам и отправил поцелуй прямо в губы.
М-м. Почему он никогда прежде не замечал чертовски приятный вкус мятной пасты?
– Я скучал по тебе, – горячо сказал он, скользящим движением обнял и прижал к себе.
Он довольно хорошо умел управлять кем угодно, когда хотел что-то получить, но с ней… От возможности легко манипулировать ее стройным, сильным телом, донельзя застенчивым, он получал огромное удовольствие, но не знал, что с ним делать на городской улице. Он чувствовал, что ему дан великий дар свыше.
Странное чувство, ведь она не была подарком ему. Он обманывал, изворачивался и в конце концов пошел на все, чтобы заполучить ее. Он использовал юмор, чтобы отвлекать Сару от его безжалостного желания получить то, что он хотел. Он украл, а не она ему себя подарила.
Сара дотянулась руками до его плеч, и целую тягостную секунду он чувствовал, как она пытается оттолкнуть его. Но он отнял свои губы, и ее пальцы впились в него. Ее сильные, терпеливые, совершенные пальцы. Он любил их.
Когда он поднял голову, то уже не чувствовал холод тумана. На самом деле он ему даже нравился. Туман окутывал их, сокровенных любовников, превращая свет уличных фонарей в романтичную поэзию.
– Ты прекрасно выглядишь.
