– Здесь? Ты имеешь в виду в Торки?
– Здесь: в отеле «Голубого горизонта»… последнем месте, где я ожидал бы их присутствия после шикарного представления их отъезда несколько часов тому назад.
Оливия закатила глаза, изображая шутливое возмущение. Или, может, реальное.
– Их нет в Торки, и тем более в отеле «Голубого горизонта», – возразила она. – Это ведь отель «Голубой горизонт»?
Может, она издевается?
– Да, так я и сказал.
– Нет, ты назвал его «Отелем Голубого горизонта».
– Он и называется «Голубой горизонт», этот отель, – раздраженно возразил Гиббс. – Что и означает отель «Голубого горизонта».
– Нет, ничего подобного, в данном случае название не склоняется, – Оливия взирала на собеседника с такой пристальной подозрительностью, словно он прилетел с другой планеты. – «Голубой горизонт» – это название первоклассного учреждения, вот что это такое. А назови его «Отелем Голубого горизонта» – и он превратится в замшелый пансион «Ночлег и завтрак» на морском побережье.
– Ладно. Полагаю, я слишком замшел для понимания столь тонких различий.
– Нет, не замшел… О господи, какая же я идиотка! Теперь я обидела тебя, и ты опять умолкнешь, а мне ведь едва удалось спровоцировать тебя на разговор.
– Я собираюсь отправиться спать, – откликнулся Гиббс. – Сил больше нет тебя слушать. Ты похожа на красочное воскресное приложение к будничной газете – полное самой разнообразной и дерьмовой информации.
Глаза Оливии расширились. Она молча уставилась на него.
Черт! И как тут закончишь свадебный денек на мажорной ноте?
– Послушай, я не имел в виду…
– Всё в порядке. Вероятно, я заслужила столь дерьмовую оценку! – оживленно воскликнула женщина. – Весьма символично… заядлый молчун умудряется выдать одно высказывание, и оно оборачивается для меня ужасным сравнением, дабы по меньшей мере целый грядущий год я жила с таким дерьмовым мнением о себе.
– Да я вовсе не имел в виду ничего плохого! – пошел на попятный Гиббс. – Просто высказал своеобразное замечание.
– Так тебе хочется узнать, где сейчас Саймон и Чарли? Прекрасно. Я придумала оригинальный выход, ничего не говоря, – я могу показать тебе фотографию их виллы.
Оливия выудила из сумочки свой мобильник и принялась нажимать кнопки. Ждала ли она, что Гиббс скажет: «Нет, забудь, это не имеет значения»? Если и ждала, то не дождется. Если уж у него имелось такое желание раньше, то почему оно должно измениться сейчас только из-за того, что она огорчилась и рассердилась на него?
Видимо, перебрав несколько фотографий, Зейлер подсунула Крису экран своего мобильника.
– Вот смотри. «Los Delfines»
[9] – вилла для новобрачных.
Гиббс взглянул на маленькую фотографию шикарного белого двухэтажного здания, где с легкостью разместилась бы пара десятков человек. Большинство окон украшали цветущие балконы, а вокруг раскинулся роскошный сад. Барная беседка с террасой для барбекю, плавательный бассейн, выглядевший достаточно большим для олимпийских соревнований, – и все залито ярким солнечным светом.
– Испания? – предположил полицейский.
– Пуэрто-Банус. В окрестностях Марбельи.
– И вся эта роскошь в их личном пользовании? Однако, неплохо!
– Страховка от всех видов несчастья, – с недовольным видом ворчливо добавила Оливия. – Гарантированное счастье ценой в пятнадцать тысяч. Разве можно быть несчастным в таком раю?
– А с чего им вообще быть несчастными? У них же медовый месяц!
Гиббс не ждал от Зейлер никакого отклика, но она, помолчав, все же ответила:
– Чарли годами копила недовольство, будучи не в силах добиться нормального общения с Саймоном во всех известных смыслах. Теперь, когда они поженились, она добьется своего. Порой, правда, получая желаемое, перестаешь его желать.
– Порой перестаешь желать желаемое еще до того, как получишь, – парировал Гиббс.
– Ты так думаешь? У меня иное мнение.
– Моя жена Дебби копила недовольство – как ты выразилась, будучи не в силах заиметь ребенка. Теперь я уже перестал желать его.
– А она? – спросила Оливия.
– Нет… – буркнул Крис. Если б только…
– Вот видишь, сам понимаешь. И прежде всего, вероятно, ты сам не считал появление ребенка особо важным.
– Поднимешься со мной? – спросил Гиббс.
– Наверх?
– В мой номер. Или в твой.
– Зачем? – поинтересовалась Оливия.
– А зачем бы ты думала?
«Неужели она решила прикинуться дурочкой? – подумал Крис. – Разве трудно узнать недурную идею, когда она приходит в голову?»
– Так зачем? – вновь спросила Зейлер.
– Могу пояснить: «Затем, что разок, чисто для разнообразия, я предпочел бы заняться сексом с женщиной, не одержимой жаждой беременности». Или, лучше сказать: «Потому что я пьян и возбужден». Или: «Сегодня – особый случай, а завтра мы оба вернемся к обычной жизни». Или тебе больше понравится: «Потому что я еще не встречал такой красивой и соблазнительной женщины»? Рискованно… ты можешь не поверить мне.
Оливия задумчиво нахмурилась.
– В идеале, тебе следовало бы молча прокрутить все варианты ответов в таинственных глубинах твоего ума. А не озвучивать мне все подряд.
В таинственных глубинах твоего ума. Она не одобрила обилие вариантов. А не все то, что он высказал.
Полицейский отобрал у нее рюмку и поставил на столик.
– Соглашайся, – подначил он. – Будь проще.
3
Суббота, 17 июля 2010 года
– Почему вы хотели поговорить с Саймоном Уотерхаусом? – спросил детектив, назвавшийся Сэмом.
Его длинная и необычная фамилия начиналась на букву «К» – и, представившись, он называл ее. Правда, мне не удалось ни запомнить, ни разобрать толком эту фамилию, а переспросить я не решилась. Но мне приглянулся этот высокий и симпатичный смуглый брюнет. Его белую рубашку с тонкими лиловыми прожилками, напоминавшими пробитые перфорацией строчки, дополнял строгий черный костюм. Правда, он обошелся без галстука. Мой взгляд невольно застыл на его кадыке. Тот так резко выделялся, что, казалось, может прорезать кожу его горла. Мне вдруг представилось, как этот кадык прорезает его шею, порождая фонтанирующую струю крови. Тряхнув головой, я постаралась избавиться от этой нездоровой фантазии. Неужели детектив хочет, чтобы я повторила ему сказанное?
– Я видела женщину, она лежала ничком в…
– Вы неверно меня поняли, – мягко прервал он, и его вежливая улыбка явно показывала, что ему не хотелось меня обидеть. – Я хотел уточнить, почему вы хотели видеть именно Саймона Уотерхауса?
