– Ой! – Мэри-Энн пришла в сильное замешательство. – По-моему, сэндвичи, булочки и варенье. В тот день я не пекла никаких пирогов.
– А какое именно варенье?
– Сливовое.
– Вы уверены в этом, совершенно уверены?
– Да. Это же было любимое варенье миссис Рэй, собственного ее изготовления!
– И вы не подавали ничего с малиной?
– У нас больше не осталось малинового варенья. Мистер Рэй доел все остатки. Он его больше всего любил.
– Вы сможете поклясться в этом перед судом в случае необходимости? – уточнил Наррэуэй.
– Да. Конечно, смогу. Уж мне ли не знать, чем отличается малина от сливы! Но почему? Что случилось?
Виктор оставил этот вопрос без ответа.
– А миссис Кавендиш пришла навестить мистера Рэя как раз тогда, когда мистер Питт собрался уходить? – продолжил он беседу.
– Да. – Служанка взглянула на Томаса и опять уставилась на Наррэуэя. – Она принесла ему пирожки с малиновым вареньем, кусок торта с заварным кремом и какую-то книжку.
– Много ли было пирожков?
– Два. Но почему вы спрашиваете? Что-то случилось?
– А не знаете ли вы, съел ли он оба пирожка?
– Неужели они были плохие? – Девушка вдруг совсем побледнела.
– Вы случайно не съели один из них? – настаивал Виктор.
– Конечно, нет! – обиженно воскликнула Мэри-Энн. – Она же принесла их для него! Неужели вы думаете, что я могла бы съесть хозяйские пирожки, принесенные для него друзьями?
– Я думаю, что вы честны и порядочны, – с неожиданной добротой ответил Наррэуэй. – И еще думаю, что честность спасла вам жизнь, позволив унаследовать дом, завещанный вам великодушным человеком, который ценил вашу доброту.
Мисс Смит зарделась от такой похвалы.
– А вы видели, какую книжку принесла миссис Кавендиш? – сменил Виктор тему.
– Да… – Служанка задумчиво возвела глаза к потолку. – Книжку со стихами.
– И именно эту книжку нашли рядом с ним… когда он умер? – Задавая столь прямой вопрос, Наррэуэй помедлил, слегка поморщившись, но все же закончил его.
Девушка кивнула, и ее глаза наполнились слезами.
– Да.
– Вы уверены?
– Уверена.
– А вы умеете писать, Мэри-Энн?
– Конечно, умею! – Мисс Смит провозгласила это с такой гордостью, словно еще недавно возможность освоить письмо показалась бы ей маловероятной.
– Отлично, – одобрительно сказал Виктор. – Тогда найдите, пожалуйста, бумагу и ручку и запишите точно все, что вы нам сообщили… про то, что в доме в тот день у вас уже не осталось малинового варенья, что его могла принести только миссис Октавия Кавендиш и что она принесла два малиновых пирожка для мистера Рэя, которые он сам и съел. Также будьте добры написать про то, что она принесла ту книжку со стихами, которую потом обнаружили рядом с ним. И в конце поставьте дату и вашу подпись.
– Зачем?
– Выполните, пожалуйста, мою просьбу, а потом я вам все объясню. Но сначала напишите. Это важно.
Заметив какую-то особую серьезность лица полицейского, Мэри-Энн извинилась и ушла в кабинет. Минут через десять, когда Питт уже снял с плиты вскипевший чайник, она вернулась и протянула Наррэуэю лист бумаги, исписанный очень аккуратным почерком, подписанный и датированный.
Начальник Спецслужбы взял листок у девушки, прочел ее записи и передал их Томасу, который, в свою очередь, тоже бегло ознакомился с показаниями и, вполне удовлетворенный, спрятал бумагу в карман.
Начальник пристально взглянул на него, но не стал требовать документ обратно.
– Так в чем же дело? – спросила Мэри-Энн. – Вы сказали, что объясните мне, если я все запишу для вас.
– Верно, – согласился Наррэуэй. – Мистер Рэй умер оттого, что съел отравленный малиновый джем. – Он сделал паузу, но затем, не обращая внимания на побелевшее лицо и затрудненное дыхание служанки, продолжил: – Этот яд – если быть точнее, дигиталис – вполне невинно содержится в листьях наперстянки, и несколько ее прекрасных экземпляров произрастают в вашем саду. Существовала версия, что мистер Рэй сорвал эти листья и, сделав отвар, выпил его с целью свести счеты с жизнью.
– Никогда он не сделал бы такого! – возмущенно вскрикнула мисс Смит. – Уж я-то это точно знаю, даже если кто-то сомневается!
– Вы правы, – поддержал ее Виктор. – И вы очень помогли нам доказать это. Однако надеюсь, что вы будете благоразумны и ради вашей же собственной безопасности никому пока об этом не скажете. Вы хорошо поняли меня?
– Вы говорите, что миссис Кавендиш подсунула ему отравленные пирожки? – со страхом спросила служанка, испуганно глядя на него. – Зачем же она так поступила? Она же по правде переживала за него! Чепуха какая-то! Должно быть, у него просто случился сердечный приступ.
– Вам будет лучше всего так и думать, – согласился Наррэуэй. – Безусловно, лучше. Но это малиновое варенье крайне важно, потому что теперь никто даже подумать не сможет, что он добровольно покончил с жизнью. Ведь Церковь считает это грехом, и его могли похоронить в неосвященной земле.
– Ой, грех-то какой! – негодующе крикнула девушка. – И полнейшая несправедливость!
– Действительно, грех, – с горечью признал Виктор. – Но разве это может помешать тем, кто считает себя праведником, осуждать тех, кого они считают грешниками?
Мэри-Энн развернулась к Питту, уставившись на него горящими глазами:
– Он доверял вам! Вы должны позаботиться о том, чтобы его похоронили со всеми почестями! Вы должны!
– Именно ради этого я и приехал сюда, – тихо сказал Томас. – Ради него и ради самого себя. У меня есть враги, как вы уже поняли, и некоторые из них говорят, что именно я виновен в его смерти. Я говорю вам об этом, чтобы никто не мог ввести вас в заблуждение. Я никогда не думал, что мистер Рэй мог быть тем человеком, который посещал дом на Саутгемптон-роу, и даже не упоминал о том деле, когда навещал его в последний раз. И теперь мы узнали, что ходил к тому медиуму епископ Андерхилл, и он тоже уже умер.
– Он никогда…
– Успокойтесь. Он погиб в результате несчастного случая.
Лицо девушки жалостливо сморщилось.
– Вот несчастный… – тихо произнесла она.
– Большое вам спасибо, мисс Смит, – заговорил Нар-рэуэй, и сейчас никто не усомнился бы в его искренности. – Вы оказали нам огромную помощь. Дальше мы сами доведем это дело до конца. Коронер выдаст нам заключение о смерти в результате несчастного случая, и я сам позабочусь, чтобы он написал именно так. Если же вас хоть немного беспокоит ваша собственная безопасность, вы будете соглашаться с этим, с кем бы вы ни говорили, в любых обстоятельствах, – до тех пор, пока я или мистер Питт не приведем вас в суд, где вы сможете дать другие показания под присягой. Вы поняли меня, девочка?
