– Мисс Ламонт принимала своих клиентов по отдельности или вместе? – спросил Питт.
– Приходили они по одному, – сообщила служанка, – и уходили так же, насколько мне известно. Но в сеансах участвовали все вместе. – Говорила она монотонным, лишенным выражения голосом, похоже, стараясь скрывать свои чувства. Может, ей хотелось защитить себя или хозяйку от насмешек?
– Вы видели их? – задал Томас следующий вопрос.
– Нет.
– Значит, они могли приходить и вместе?
– Ожидая некоторых клиентов, мисс Ламонт велела мне поднимать засов той боковой двери, что выходит к Космо-плейс, – сказала мисс Форрест. – И прошлым вечером я тоже так сделала, ради таких скромных особ.
– Вы имеете в виду – эти особы не хотели, чтобы кто-то узнал их?
– Да.
– И много бывало здесь таких скромников?
– Человека четыре, может, пять.
– Значит, вы обеспечивали им проход в дом со стороны Космо-плейс, минуя входную дверь на Саутгемптон-роу? Расскажите мне поподробнее, как именно они попадали сюда.
Лина прямо посмотрела на полицейского, наконец встретившись с ним взглядом.
– Там в садовой стене есть дверь, выходящая на площадь. На ней есть засов – большой, железный, – и они закрывают дверь на ключ, когда уходят.
– А что представляет собой упомянутый вами засов?
– Ну, когда он опущен, то закрывает садовую дверь изнутри. То есть даже с ключом ее уж не откроешь. Обычно мы держали тот вход на засове, отпирая его только перед приходом особого клиента.
– И ваша хозяйка принимала таких клиентов по одиночке?
– Нет, обычно их бывало двое или трое.
– И часто они появлялись?
– Вряд ли часто. В основном она сама ездила к клиентам на дом или на приемы. Эти избранные гости появлялись здесь примерно раз в неделю.
Питт попытался представить себе эту картину: горстка боязливых, взволнованных людей сидит вокруг стола в полумраке; каждый исполнен своих страхов и желаний, надеясь услышать какие-то голоса любимых, искаженные смертью, говорящие… о чем? О том, что они по-прежнему существуют? Что они были счастливы? Или они открывают какие-то унесенные в могилу тайны о былой любви или денежных кладах? Или, возможно, говорят о прощении за какие-то уже забытые грехи?..
– Значит, такие особые гости приходили сюда и вчера вечером? – опять спросил Питт.
– Должно быть, приходили, – ответила его собеседница, вяло поведя плечами.
– Но вы никого из них не видели?
– Нет. Я уж говорила, что они очень осторожничали. Да и все равно у меня вчера был выходной. И я ушла из дома сразу после их прихода.
– И где же вы отдыхали? – спросил Томас.
– Навестила подругу, миссис Лайтфут; она живет в Ньюингтоне, за рекой.
– Ее адрес?
– Лайон-стрит, четвертый дом; эта улица начинается сразу за Нью-Кент-роуд.
– Спасибо.
Питт вернулся к проблеме загадочных посетителей, решив, что надо будет проверить историю про визит к подруге – просто для порядка.
– Но ведь посетители мисс Ламонт, безусловно, видели друг друга, то есть, по крайней мере, были знакомы, – сказал Томас.
– Вот уж не знаю, – ответила Лина. – В салоне вечно стоял полумрак. Я знаю, как они сидели, потому что сама устраивала надлежащую обстановку. Расставляла правильно стулья. Они ведь сидели вокруг стола. При желании очень легко не привлекать внимания, оставаясь в тени. Я всегда ставила подсвечники только в одном месте. В них были красные свечи, а газовое освещение я выключала. В таком полумраке можно узнать только кого-то уже знакомого.
– А один из этих тайных клиентов приходил на вчерашний сеанс?
– Я так думаю, иначе она не стала бы просить меня открыть садовую дверь.
– А была ли дверь опять закрыта сегодня утром?
В глазах мисс Форрест плеснулась тревога – она сразу поняла значение вопроса.
– Даже не знаю. Я еще не смотрела.
– Тогда я сам взгляну. Но сначала расскажите мне еще немного о вчерашнем вечере. Все, что сможете вспомнить. К примеру, возможно, мисс Ламонт нервничала или что-то ее тревожило? Известно ли вам о том, получала ли она раньше какие-то угрозы или ей приходилось разбираться с клиентами, оставшимися разочарованными или несчастными после сеансов?
– Если ей и угрожали, то мне она не докладывалась, – ответила Лина. – Хотя она вообще никогда не говорила о своих сложностях.
На мгновение выражение ее лица изменилось. На нем отразилось какое-то глубокое и очень сильное волнение, которое она упорно старалась скрыть. Возможно, его порождал страх, или ощущение утраты, или ужас перед внезапной и жестокой смертью. Или что-то еще, о чем Питт мог и не догадываться. Верила ли она в существование духов, возможно, мстительных и возмущенных?
– Она самостоятельно разбиралась со своими делами, – добавила служанка, и лицо ее вновь обрело непроницаемое выражение, отражавшее лишь озабоченность его вопросами.
Томас задумался, много ли она знала о ремесле своей хозяйки. Ведь служанка постоянно жила в доме. Неужели она совсем не любопытна?
– А после сеансов вам приходилось убирать салон? – спросил он.
Рука мисс Форрест слегка дернулась: со стороны это выглядело лишь как легкое мышечное напряжение.
– Да. Приходящая уборщица занималась остальными комнатами, но салон мисс Ламонт поручала только мне.
– А вас не пугали мысли о проявлении сверхъестественных сил?
Вспышка презрения загорелась в глазах Лины и погасла. Когда она ответила, ее голос уже звучал с мягкой покорностью:
– Если вы их не трогаете, то и они оставят вас в покое.
– А вы верите в то, что мисс Ламонт обладала неким… сверхъестественным даром?
Женщина нерешительно помедлила, поддерживая непроницаемую маску. Не боролась ли в ней привычка преданности с правдой?
– Что вы можете рассказать мне о ее способностях? – продолжил расспросы Томас.
Внезапно это показалось ему крайне важным. Способ смерти Мод Ламонт, безусловно, был связан с ее искусством, подлинным или шарлатанским. Убийство никак не могло объясняться появлением случайного взломщика, нагрянувшего после сеанса, или даже алчностью каких-то родственников. Это преступление точно было вызвано какими-то личными чувствами, яростью или завистью, желанием уничтожить не только саму женщину, но и какие-то последствия ее профессиональной деятельности.
– Я… я толком не знаю, – неловко произнесла Лина. – Я ведь просто служила у нее. Она не откровенничала со мной. Но я знаю, что некоторые люди действительно верили ей. И не только те, кто бывал здесь. Как-то раз она сказала, что в своем салоне ей все удается на редкость хорошо. А в домах других людей сеансы похожи, скорее, на простое развлечение.
