Открыв калитку и войдя в сад, Томас аккуратно прикрыл ее за собой и направился по дорожке к дому. Растянувшись на подоконнике, блаженствовал под солнцем черный кот, а в пятнистой тени под малиновым львиным зевом прогуливалась другая, пестрая кошка. Питт мысленно взмолился о том, чтобы причина его прихода сюда оказалась ошибочной.
Он постучал во входную дверь, и открывшая ее девушка в форменном платье – никак не старше пятнадцати лет – с интересом взглянула на него.
– Это дом мистера Фрэнсиса Рэя? – спросил полицейский.
– Верно, сэр.
Юная служанка выглядела обеспокоенной, увидев незнакомого человека. Возможно, к Рэю заходили в гости только его собратья-священники или местные жители.
– Сэр… может, вы подождете, пока я схожу и узнаю, дома ли он. – Девушка отступила назад, явно сомневаясь, то ли предложить посетителю войти, то ли оставить его на крыльце, то ли лучше вообще закрыть дверь, на тот случай, если незнакомец захочет стащить затейливые медные бляхи лошадиной сбруи, поблескивающие за ней на стене прихожей.
– Могу я подождать в саду? – спросил Томас, оглянувшись на цветы.
Служанка испытала заметное облегчение.
– Да, сэр. Конечно, подождите. Хозяин заботится о нем со всей душой; правда, красиво получается? – Она вдруг сморгнула набежавшие на глаза слезы.
Питт догадался, что после утраты жены Рэй отдает все силы уходу за садом. Вероятно, физический труд помогает справиться с горем, а цветы могут стать приятной компанией, поглощающей все внимание, и дарят взамен только красоту, не задавая никаких вопросов и никак не навязывая своего общества.
Полицейскому не пришлось долго жариться на солнце, наблюдая за игривой пестрой кошкой, – вскоре сам Рэй вышел из дома и направился к нему. Он был среднего роста, ниже Питта по меньшей мере дюйма на четыре, хотя в молодости эта разница могла быть и меньше. Плечи хозяина дома ссутулились, а спина немного согнулась, но больше всего неизгладимые черты душевных страданий отпечатались на его лице. Запавшие глаза окружили тени, от носа ко рту протянулись глубокие морщины, а на тонкой, обтягивающей скулы коже остались следы неловких бритвенных порезов.
– Добрый день, сэр, – спокойно произнес профессор голосом на редкость красивого богатого тембра. – Мэри-Энн сказала, что вы хотели видеть меня. Я – Фрэнсис Рэй. Чем могу быть вам полезен?
В первый момент Питт даже подумал, что лучше солгать. То, что он собирался сделать, могло вызвать только новую боль, обернувшись грубой и неоправданной навязчивостью. Но эту мысль сразу сменила другая. Ведь этот человек мог быть означен в ежедневнике жертвы в виде загадочного картуша, и даже если он ни в чем не был виноват, то мог бы помочь новыми сведениями не только о том вечере, но и о других встречах, где присутствовали Мод Ламонт с Роуз Серраколд и генералом Кингсли. Проведя целую жизнь в храме, он наверняка стал тонким знатоком человеческой натуры.
– Добрый день, мистер Рэй, – ответил полицейский. – Меня зовут Томас Питт.
Ему не хотелось затрагивать тему убийства Мод Ламонт, но он не имел никакой другой причины для визита в дом Фрэнсиса Рэя и претензии на его внимание. Хотя не обязательно было говорить сейчас всю правду.
– Я пытаюсь оказать определенную помощь в расследовании недавней трагедии, произошедшей в городе, в весьма неприятных обстоятельствах одной смерти, – начал Томас.
Лицо Рэя мгновенно омрачилось, но взгляд его оставался приветливым.
– Тогда нам лучше пройти в дом, мистер Питт. Если вы приехали из Лондона, то, вероятно, пропустили ланч. Я уверен, что у Мэри-Энн найдется чем угостить нас обоих, если вы не откажетесь от нашей простой пищи.
Осознавая, что выбора у него нет, Томас решил принять предложение. Ему нужно было обязательно поговорить с профессором, и, отказавшись от гостеприимного приглашения и сразу приступив к разговору, он поступил бы неучтиво и обидел хозяина, не имея на то никакой причины, кроме успокоения собственной совести и безупречного с юридической точки зрения поведения. Сохранение определенной дистанции между ними совершенно не помогло бы ему сделать визит менее навязчивым, а подозрения менее чудовищными.
– Спасибо, не откажусь, – вежливо ответил он, последовав за Рэем по дорожке и войдя в дом в надежде, что не доставит юной Мэри-Энн особого беспокойства.
Мельком окинув взглядом прихожую, Питт направился к кабинету, где подождал немного, пока Фрэнсис отдавал распоряжения служанке. Помимо украшавших стену медных блях, в прихожей также имелись затейливая медная стойка для тростей и зонтов и резная деревянная скамья со спинкой и подлокотниками – судя по их виду, времен Тюдоров, – и несколько очень талантливых рисунков зимних, лишенных листвы деревьев.
Мэри-Энн поспешила на кухню, а Рэй, направившись к кабинету, увидел, что именно разглядывает Питт.
– Вам нравятся эти рисунки? – мягко спросил он взволнованным голосом.
– Да, очень нравятся, – ответил Томас. – Красота оголенных ветвей не менее впечатляюща, чем у деревьев с густыми кронами.
– Вы сумели понять это? – На мгновение лицо хозяина дома озарилось улыбкой, точно лучом солнечного света в весенний день, в следующий миг скрывшегося за тучей. – Их рисовала моя покойная жена. Она обладала даром видеть сущность красоты природы.
– И талантом художника, способного поделиться этой красотой с другими, – сам того не желая, добавил Питт.
Он ведь приехал сюда выяснить, не обращался ли этот человек к медиуму, пытаясь встретиться с призраками покойных близких, что противоречило бы всей его жизни и исповедуемой им вере. Томас даже мог допустить в принципе, что Рэй убил эту доверчивую художницу, предавшую его веру.
– Благодарю, – пробормотал Фрэнсис, быстро отвернувшись, чтобы скрыть волнение, и проходя в свой кабинет – небольшую, заставленную книжными шкафами комнату, украшенную гипсовым бюстом Данте на постаменте и акварелью с портретом молодой шатенки, со смущенной улыбкой смотревшей на мир.
На письменном столе, возможно, в опасной близости к краю, стояла серебряная ваза с гармонично подобранным букетом роз всевозможных оттенков. Питт предпочел бы поподробнее ознакомиться с названиями лежавших на столе книг, но успел прочесть только три из них: исторические фолианты Иосифа Флавия
[26] и Фомы Кемпийского
[27], а также том с толкованиями трудов святого Августина
[28].
– Прошу вас, садитесь и поведайте мне, чем я могу вам помочь, – предложил Рэй. – У меня масса свободного времени, и я не смог бы сейчас найти более достойного применения моих слабых сил. – Он сделал попытку улыбнуться, но улыбка получилась совершенно безрадостной, хотя и доброй.
