– Что ж, Кингсли приходил сюда, чтобы разузнать о смерти сына, – ответил Питт. – Миссис Серраколд хотела связаться с духом матери, поэтому ее тайна, вероятно, сокрыта в семейном прошлом. Нам осталось выяснить, кто такой этот «Картуш» и зачем он сюда таскался.
– И почему не пожелал даже назвать своего имени! – раздраженно прибавил Сэмюэль. – На мой взгляд, это может означать, что он – какая-то известная в обществе шишка. И что его тайна настолько ужасна, что он не хотел рисковать, – хмыкнул инспектор. – А что, если она узнала его? И именно поэтому задушил ее?
Питт немного подумал над его словами.
– Но, по словам миссис Серраколд и генерала Кингсли, он не спрашивал ни о чем конкретном…
– Не успел! Может, он хотел сначала убедиться, что она не врет про свои способности, – с нарастающей уверенностью воскликнул Телман. – Или, может, когда он убедился бы в ее натуральной связи с духами, то спросил бы ее о ком-нибудь. Вдруг он пока просто проверял ее? Оба очевидца говорили, что им показалось, будто как раз это он и пытался сделать.
Телман прав, признался себе Томас, но что из этого следует? Питт не верил в версию того, что это мог быть Фрэнсис Рэй, тем более если предполагалось, что убийца придавил коленом грудь Мод Ламонт и заталкивал ей в горло пропитанную яичными белками марлю до тех пор, пока ткань не забила ее легкие и она не умерла, задыхаясь и давясь этим кляпом.
Сэмюэль наблюдал за своим бывшим шефом.
– Нам придется найти его, – мрачно заключил он. – Мистер Уэтрон настаивает, что наш убийца из Теддингтона. По его словам, доказательства мы найдем именно там, если поищем. Он уже намекнул, что мне стоит послать туда наш отряд и…
– Нет! – резко оборвал его Питт. – Если уж кому-то и придется ехать к нему, то мне.
– Тогда вам лучше отправляться прямо сегодня, – предупредил инспектор. – Иначе Уэтрон может…
– Этим расследованием руководит Специальная служба, – вновь оборвал его Томас.
Телман мрачно насупился, поджал губы и, полыхнув обиженным взглядом, так сильно сжал челюсти, что на виске его забилась тонкая жилка.
– Не слишком ли мало улик мы можем предъявить?
Питт почувствовал, что краснеет. Критика была справедливой, но от того не менее обидной, и усугублялась обида тем, что в Специальном отделе он чувствовал себя не на своем месте, когда кого-то назначили как раз на его место в участке на Боу-стрит. Томас не позволял себе и думать о неудаче, но эта смутная мысль подсознательно тревожила его, ожидая момента слабости, дабы оформиться в мучительное логическое заключение. Тоскуя по вечерам в пустом доме, усталый Питт сознавал, что не имеет никакого четкого плана для продолжения расследования, и мысленно видел перед собой лишь зловещую черную дыру, грозившую затянуть его в свою бездну.
– Я сам съезжу, – коротко отрезал он. – А вы лучше постарайтесь выяснить, как она добывала материал для шантажа. Просто наблюдала и слушала или предпринимала какие-то инициативные расследования? Возможно, всплывет нечто полезное.
На лице Телмана отразились сомнения – похоже, его одолевали противоречивые чувства. Он явно испытывал какое-то мучительное раздражение, вероятно, сожалея о том, что высказал затаенные мысли.
– Увидимся завтра, – проворчал инспектор и, развернувшись, ушел.
* * *
Сидя в поезде, следующем к Теддингтону, Питт прокрутил в уме все возможные линии расследования версии Фрэнсиса Рэя. На первый план неизменно выходили брошюра с рекламой услуг Мод Ламонт, замеченная им на столике, и ярость Рэя при упоминании вызывающих духов медиумов. Томас отвергал возможность того, что этот пожилой человек мог быть так ужасно расстроен смертью жены, что дошел до безумия и в первые дни траура, испытывая мощную глубину горя, усомнился в истинности собственной веры и обратился к медиуму. И страстность его убежденности в греховности такого обращения могла спровоцировать такое же отношение к греховной соблазнительности самого медиума и попытку избавиться от острого недовольства собой, покончив с нею! И чем глубже эти мысли проникали в сознание Питта, тем ожесточеннее он старался отвергнуть их.
Доехав до Теддингтона, Томас вышел из поезда, но на этот раз не стал сразу сворачивать на Удни-роуд, а решил пройтись по центральной улице. Ему не хотелось расспрашивать местных жителей о Фрэнсисе Рэе, но Питт не видел иного выбора. Если он сам не займется опросом, то Уэтрон пошлет сюда отряд полицейских, которые грубой бестактностью могут причинить старику лишние страдания.
Сам Питт решил действовать по наитию. Едва ли он станет спрашивать напрямую: «Не думаете ли вы, что мистер Рэй слегка обезумел?» Вместо этого полицейский пришел к мысли о том, что лучше заострить внимание на забывчивости и провалах в памяти ученого, а также на возможной озабоченности знакомых ухудшением его здоровья. Найти нужные слова оказалось не так трудно, как он ожидал, но, вынуждая себя обманом выпытывать, как горе могло повредить ум старика, Томас осознавал, что в жизни еще не занимался более унизительным делом, оскорбительным не для его собеседников, а для него самого.
Ответы содержали одни и те же характеристики. Фрэнсисом Рэем восхищались, его очень любили, причем слово «любили» в данном случае имело весьма серьезную душевную окраску. Но собеседники Питта также выражали тревогу за Рэя, понимая, что тяжкая потеря сделала его более уязвимым, и они даже сомневались, сможет ли он пережить ее. Друзья не были уверены, стоит ли беспокоить его своими визитами. Им не хотелось быть навязчивыми и тревожить горестные воспоминания, хотя, возможно, уместнее все же было бы постараться разделить с ним одиночество в опустевшем доме, где ему и поговорить-то по душам было не с кем, поскольку, при всей своей преданности и заботе о его благополучии, юная Мэри-Энн едва ли могла составить ему достойную компанию.
Питту удалось выяснить кое-что полезное как раз от одного из друзей Рэя – примерно того же возраста и тоже потерявшего жену. Томас нашел его в саду: старик подвязывал роскошные розовые мальвы, вымахавшие значительно выше человеческого роста.
– Дело просто в озабоченности его состоянием, – пояснил свой вопрос полицейский, – никаких претензий.
– Да, разумеется, – ответил мистер Дункан, отматывая длинную веревку от клубка и неловко отрезая ее секатором. – К сожалению, когда мы стареем и становимся одинокими, то неосознанно делаемся надоедливыми или трудно выносимыми для окружающих. – Он улыбнулся с легкой печалью. – Полагаю, я сам так и жил первый год или два после ухода моей жены. Иногда мы не выносим разговоров с людьми, а порой сами же не можем оставить их покое. Я рад, что вы хотели лишь убедиться, что тут не может быть никакой намеренной обиды. – Старик отрезал очередной кусок веревки и с каким-то виноватым видом взглянул на Питта. – Молодые дамы могут неправильно понять интерес к их обществу и изредка, безусловно, бывают правы.
После этого Томас с невольной неохотой затронул тему спиритических сеансов.
– О боже, какое прискорбное занятие! – Лицо Дункана исполнилось смятения. – К сожалению, Фрэнсис страстно осуждает такого рода увлечения. Он укрепился в этом осуждении, когда много лет назад у нас здесь произошла местная трагедия. – Он задумчиво пожевал губу, забыв о падающих мальвах. – Одна молодая особа родила ребенка, так уж получилось, что незаконнорожденного. Ее звали Пенелопа. Ребенок умер очень быстро, бедная крошка. Пенелопа, потеряв рассудок от горя, обратилась к одному медиуму, обещавшему связать ее с духом умершего ребенка. – Старик вздохнул: – Разумеется, эта спиритическая особа оказалась полнейшей обманщицей, и Пенелопа, узнав об этом, совсем обезумела. Видимо, она думала, что говорила с духом своего ребенка и что он оказался в гораздо лучшем мире. Это утешало ее. – Он напряженно сжал зубы. – А потом, когда вскрылся обман, бедняжка попросту свихнулась. Увы, она покончила с собой. Ужасная трагедия, а бедный Фрэнсис видел все эти страдания и никак не мог ничего предотвратить. Он настаивал на том, чтобы того ребенка похоронили по всем правилам, но проиграл, естественно, – ведь дитя считалось незаконнорожденным и его даже не окрестили, – пояснил Дункан. – Из-за этого Рэй поссорился с местным священником и довольно долго сердился на него. Невзирая ни на что, Фрэнсис хотел окрестить того младенца, взяв на себя всю ответственность. Но, к сожалению, он не имел на это права.
