Питер поделился с Финчем своими соображениями о подвиге, как он называл предстоящее предприятие – да, так оно и было на самом деле, – сожалея, что у них слишком мало времени на его осуществление: почетные гости объявили, что не намерены задерживаться в Англии.
– В любом случае, даже если двор явится не весь, гостей в Хивере будет много. Так что понадобится дополнительный штат прислуги.
– Они могут вызвать ее из Кливдена, – заметил Финч. – Впрочем, вряд ли, так как представители старшей ветви рода Асторов тоже будут приглашены, а они весьма чувствительны к соблюдению иерархии и всякого рода нюансам. Но короля и королевы не будет.
– Не факт. Мухаммед, наваб Бахавалпура, влиятельное лицо в Индии, и ему хотят оказать внимание. Знаете, что я случайно слышал, проходя за колонной? Его светлость, или не знаю, как там положено называть навабов, больше всего желал бы видеть на празднике герцога и герцогиню Кент.
– Ну, надо же! Интересно знать почему?
– Это секрет только для вас, Финч. Вас нисколько не интересуют женщины, зато они очень по душе Мухаммеду. Почти так же, как драгоценные камни. А кто самая красивая женщина в королевской семье? И не только в семье, но и вообще при дворе? Конечно, Марина, герцогиня Кентская. Если она возглавит праздник, то наш гость будет на седьмом небе от счастья.
– И как же это сделать?
– Я поручу это моей матушке. Она часто говорит вещи нелицеприятные, что весьма забавляет королеву, и та всегда охотно ее слушает, возможно, желая позлить чопорных старух, которых полно во дворце. К тому же я думаю, что столь экзотическое приглашение может понравиться ее изысканному высочеству.
– А что, если наваб в нее влюбится?
– Если, если, если! – рассердился Питер. – Нам некогда сочинять романы, милый Финч, нам нужно обдумать серьезные вещи. Итак, я не сомневаюсь, что вокруг замка столпится множество народу, потому что передвижные выставки драгоценностей, коими и являются, в переносном смысле конечно же, магараджи, набобы и навабы, всегда представляют собой как зрелище, так и счастливую возможность заполучить какую-нибудь случайно потерянную ими блестящую штучку. Стало быть, потребуются помощники. Вы знаете, куда обращаются в подобных случаях?
– В агентство «Майсон и Крамбль». Они рекомендуют только проверенных людей.
– Думаю, прислугу я возьму на себя. Возможно, с помощью моей матушки. Черт! Она же герцогиня, а не я.
– Я не знаю, каковы ваши планы на этот праздник, ваша милость, но, с вашего позволения, хочу заметить, что полиция также проявит бдительность и увеличит количество охраны. Как-никак речь идет о замке Хивер, откуда совсем недавно выкрали «Санси».
– Неужели вы могли вообразить, что я об этом забуду? – вздохнул юноша и выпил то, что оставалось в рюмке. – У нас будет шанс, если так можно выразиться, увидеться с самим Адамом Митчелом. Это его территория, и он там больше всего любит охотиться.
– И как могли такого малоприятного человека назначить на место великого Уоррена!
– Говорят, он талантливый полицейский, но, конечно, могли найти и получше. А зная его чудовищный характер… помочь ему могли только влиятельные друзья. Ходят слухи, что ему покровительствует канцлер, зато подчиненные ждут не дождутся, когда Уоррен выпутается из беды и снова займет свое кресло. Ему еще далеко до пенсии, так что… Все! Я понял! Мечтать всегда приятно, но нам не до грез!
– И сколько человек ваша милость хочет прибавить к тем, которых пришлет агентство?
– Двух.
– И только?
– Этого более чем достаточно. Одного мужчину – вас! – во фраке метрдотеля, их понадобится несколько для такого большого праздника. Вы будете лавировать между гостей, а будет их множество, и вы сможете побывать и в замке, и в парке, и всюду, где захотите. И одну женщину, она затеряется среди официанток, которые подносят пирожные и подают прохладительные напитки в саду. На них всегда приятнее смотреть: цветы, так сказать, среди цветов. Вы понимаете?
– Нет, но вполне возможно, что это так. И кто…
– Тут мне, возможно, придется выдержать настоящий бой. Но как только часы покажут удобное время, чтобы навещать дам, вы отвезете меня в Чартвелл.
– Если вы думаете о француженке с длинным носом, то не уверен, что она подойдет в качестве цветка…
– У нее множество других талантов, а главное, она во что бы то ни стало хочет осмотреть домик, откуда исчезли фальшивые американцы. Дама настаивает, что ключ ко всем загадкам находится именно там. И это… чувствует ее длинный нос.
– Ну-у, в таком случае у нас больше нет проблем, – сочувственно покачал головой Финч. – Нос такой длины должен много чего унюхать.
– Не смейтесь, Финч. По словам нашей великой художницы, мадемуазель что-то вроде медиума. В замке, переполненном привидениями, она будет к месту.
– И вы думаете, дама согласится?
– Она об этом мечтает. Возражать может госпожа де Соммьер, потому что очень дорожит своей компаньонкой как зеницей ока. Вся эта медиумическая история ей очень не нравится, и мадемуазель дю План… Крепен, – закончил Питер, наконец запомнив трудную фамилию, – похоже, не будет слишком настаивать. Женщина к тому же очень набожна, и ей не по себе, если она не ходит каждое утро к мессе.
– Ну, так мадемуазель очень повезло. Как раз неподалеку от Чартвелла есть небольшая католическая община.
Его милость вскочил на ноги и воздел руки к небесам:
– Везучий медиум! Мы не можем отказаться от такого чуда! Эта папистка должна принести нам удачу!
8. План-Крепен и духи
– Медиум? Это что еще за история? – возмущенно спросила госпожа де Соммьер. – Вы ревностная христианка и вдруг ни с того ни с сего затеваете что-то несуразное!
– Моя вера всегда со мной, но с некоторых пор… У меня появились видения, я погружаюсь в необычный мир, слышу голоса, которые зовут меня на помощь, вижу одну и ту же картину…
– И что же вы видите?
– Старые домишки, похожие на театральную декорацию, от них веет неизъяснимой грустью.
– И о своих видениях вы рассказали Мэри Уинфельд? А почему не мне? Я слишком глупа? Или слишком стара? А ведь я и вправду ближе вас всех к миру призраков.
– О господи! Разве в этом дело? Я опасалась, как бы мы не стали надо мной смеяться. У нас порой бывают очень злые насмешки.
Маркиза сердито передернула плечами и одарила «верного оруженосца» таким взглядом зеленых глаз, какого и у молодых не часто встретишь.
– Итак, почему все-таки Мэри?
– Потому что она тоже верит, что можно без всякого на то усилия улавливать необычные знаки, приходящие неведомо откуда. С ней два или три раза случалось такое во время художественных сеансов.
– И поэтому ее портреты считают работами ясновидящей? Перестаньте! Не делайте такую физиономию. В конце концов, главное, чтобы вы не вообразили себя Жанной д’Арк. И что же вам говорят голоса?
