– Письмо?
Она выболтала слишком много, и теперь нельзя было обойтись без объяснений. И Анна нарушила свое обещание не рассказывать Бену ничего, кроме основных деталей о посылках, так что останавливаться не было смысла.
– В шестой посылке оказалась старая пластинка и указания, как добраться до винтажного магазина в Ноттинг Хилл. Владелец показал мне электронное письмо от человека, который это устроил, и я написала на тот адрес. Но мне не ответили.
– Я не знал, что ты пыталась связаться… И что ты чувствуешь по поводу того, что тебя проигнорировали?
– Меня не проигнорировали, мне же прислали еще две посылки после письма, так что явно не обиделись. Я не понимаю, к чему эта анонимность, но, наверное, должна ее уважать.
– А что ты ему написала… если ты не против такого вопроса?
Анна пожала плечами:
– Я поблагодарила и предложила сказать спасибо лично, но добавила, что с уважением отнесусь к его нежеланию встречаться.
Бен молчал, пока официант не вернулся с кофе. А когда тот ушел, он посмотрел на Анну со странным спокойствием.
– Что бы ты сказала отправителю, если бы он сейчас оказался перед тобой?
Сердце Анны заколотилось быстрее.
– Бен, ты хочешь сказать, что…
Его голос был низким, настойчивым:
– Что бы ты ему сказала?
Она смотрела ему в глаза, ощущая тепло его кожи, – Бен снова переплел их пальцы.
– Я бы снова сказала спасибо. И сказала бы, что подарки изменили мой взгляд на меня саму и на мир. Он не мог знать, что означали для меня некоторые вещи, но они вернули мне воспоминания, которые я считала потерянными, и людей, которых мне не хватало.
Так все же был ли Бен отправителем? Анна не могла прочитать ответ в его взгляде, но зачем бы он стал задавать этот вопрос и так настаивать на ответе?
– И я сказала бы ему, что не хочу, чтобы он оставался невидимкой…
– Отлично. – Бен без предупреждения отнял свою руку и размешал в кофе ложку коричневого сахара. – Анна, это просто отлично. В том смысле, что, если тебе выпадет шанс сказать ему эти слова, он окажется на седьмом небе. И каков теперь твой план?
Анна смотрела на него, совершенно сбитая с толку:
– Что, прости?
– Ты собираешься снова пытаться выйти на контакт с отправителем?
– Я уже пыталась. Ты меня не слушал?
– Конечно же слушал. – Он ошибочно принял ее замешательство за стыд и ободряюще улыбнулся. – У отправителя теперь уж точно есть причина сохранять анонимность. Возможно, он хочет послать тебе еще несколько подарков, а потом признаться. Или что-то еще должно произойти. Но я считаю, что ты не должна терять надежду его отыскать. Ты еще кому-нибудь рассказывала об этом… в смысле, на работе?
Больше не пытаясь ничего скрывать, Анна, опустив взгляд на свою чашку, произнесла:
– Тед, Шенис и Ашраф знают о последних шести посылках. Мюррей Хендерсон-Витт и Ри Синфилд задавали мне вопросы. Но только Джонас знал об электронном письме. Послушай, мы можем сменить тему?
Ей казалось странным поведение Бена. Он собирался признаться? Или просил подождать еще немного, прежде чем он расскажет обо всем? Или она слишком вольно толкует его ответ? Вопросы без ответов давили на нее со всех сторон, и Анна решила отбросить их прочь. Ей хотелось вернуть себе то простое удовольствие, которое она получала в обществе Бена. В нем она точно могла быть сегодня уверена.
– Прости, это мой журналистский инстинкт. Забудь, что я об этом заговорил. На самом деле я вот что хотел узнать: ты не против в ближайшее время снова встретиться?
Это был самый простой вопрос сегодняшней ночи.
– С удовольствием.
Они вместе ехали домой на такси, целуясь на заднем сиденье. Анна на такое не рассчитывала, но все вышло так естественно, словно они всегда были близки. Когда такси остановилось возле Уолтон Тауэр, Анна развернулась к Бену. Она так много хотела ему рассказать, что сама поразилась желанию пригласить его к себе. Но прежде, чем она успела заговорить, Бен снова ее поцеловал.
Это был чудесный поцелуй, нежный и чувственный, таящий обещание большего. Анна позволила себе раствориться в ощущениях.
И, когда они отстранились друг от друга, пальцы Бена остались переплетенными с ее пальцами, словно он не хотел ее отпускать.
– Спасибо тебе за сегодняшний вечер. Это было замечательно. Ну что, увидимся в «Фрейе и Джорджи» в понедельник?
– Увидимся.
Анна снова его поцеловала, радуясь тому, с какой легкостью ей дался первый шаг, и ощущению тепла его кожи под пальцами, когда она коснулась его щеки. Она даже смело подумала о том, что может ждать их дальше.
– Доброй ночи.
Она едва замечала толчки старого лифта, поднимающего ее на этаж, и оказалась у своей двери раньше, чем осознала, что уже прошла по коридору. Ее бархатные туфли словно все еще танцевали по воздуху, она все так же прижималась к Бену под навесом из покачивающихся звезд. Она чувствовала себя живой, словно чистая энергия текла по ее венам, – и в этот миг у нее не было ни тревог, ни забот. Она могла видеть только Бена Мак-Ара и множество подобных вечеров впереди. Туфли, которые принесли ее к нему, теперь кружились по комнате, Анна смеялась и танцевала, желая, чтобы эта ночь не заканчивалась. Но она, конечно, закончится. Утро понедельника заставит вернуться на работу и приступить к анализу, всегда следующему за чудесным опытом. Странные вопросы Бена, возможность того, что он и есть ее таинственный отправитель, – все это оставалось в тени на краю ее сознания. И могло подождать – все могло подождать.
Пока что Анна Браун была счастлива. А все остальное не имело для нее значения.
Глава тридцать пятая
– Я так и знал!
Тед Бласкевич был не просто потрясен. Он был уязвлен тем, что узнал о свидании Анны только постфактум, но больше всего его терзало то, что именно Ашраф выдал эту новость за утренним кофе.
– Почему мне об этом не сообщили?
– Потому что это не твое дело, – выпалила в ответ Шенис, явно довольная тем, что узнала новости раньше начальника охраны. – Анна не обязана во всем тебе отчитываться, Тед.
– Она сказала тебе. И Ашрафу. И, похоже, всем, кому незачем узнавать о подобных вещах первыми, в отличие от меня. Дело в том, что я должен узнавать, причем незамедлительно, обо всем, что касается безопасности этого здания, – заявил он. – Могут быть… последствия.
– Какие именно? Они встречались в нерабочее время. Так что нечего совать в это дело свой старый любопытный нос.
Анну эта словесная битва только веселила. Воспоминание о субботней ночи все еще ярко горело внутри, и холодная война коллег не могла его погасить.
